– Я не забуду его заботы и самоотверженность в нашем путешествии на север, - с этими словами госпожа Айоро поклонилась, дав понять, что аудиенция закончена.

Сабуро правильно поняла намек и, поклонившись, отошла к одноклассницам.

– Как себя чувствует мой супруг?
– первым делом спросила опекунша.

– Когда я направилась сюда, он отдыхал, моя госпожа, - ответила воспитанница.
– Симара говорит, что выздоровление идет даже быстрее чем обычно. Господин Айоро очень сильный человек.

– Ты даже не представляешь на сколько, - согласилась женщина и, улыбнувшись, спросила:

– Как тебе здесь?

– Парк великолепен, - ответила девушка.
– А больше я пока ничего не видела.

Айоро негромко рассмеялась.

– Я не буду чрезмерно опекать тебя, - проговорила она.
– Веселись, радуйся прекрасной погоде, щедрому угощению и не самому плохому обществу.

– Спасибо, Айоро-ли, - поклонилась воспитанница.

– Но если случится неприятность, - стала серьезной опекунша.
– Находи меня немедленно. Не пытайся выпутаться самостоятельно.

– Я выполню твои пожелания, моя госпожа, - твердо пообещала Сайо и тут же спросила.
– Господин Айоро сказал, что если мне предложат переночевать, я могу остаться.

– Не можешь!
– нахмурилась опекунша и, глядя на удивленную воспитанницу, улыбнулась.
– А должна!

– Я поняла тебя, Айоро-ли, - поклонилась воспитанница, в душе надеясь, что подобного предложения не последует. Они обсудили наряды, некоторых дам, при этом опекунша высказала целый ряд критических замечаний, а воспитанница в основном помалкивала, ограничиваясь многозначительными междометиями. К сожалению, поупражняться в злословии долго не пришлось. Гостей пригласили на соседнюю лужайку, где была сооружена сцена и расставлены длинные скамейки, разделенные проходом.

Почти вровень со сценой располагался невысокий помост с тремя креслами. Из прохода в живой изгороди напротив чинно выходили нарядно одетые мужчины, занимая свою часть посадочных мест. Как заметила Сайо, молодых людей оказалось не так уж и много, в основном это были солидные, взрослые мужчины. Едва все успели занять свои места, появился отец именинницы. Низко кланяясь, он сопровождал невысокого, полноватого мужчину в желто-голубой одежде с бриллиантовым гербом Канаго на груди и двух женщин: немолодую статную красавицу и девушку, ровесницу Сайо. Наряды жены сегуна и его старшей дочери сверкали золотом в свете заходящего солнца. Собравшиеся приветствовали властителя низким поклоном. Канаго благожелательно кивнул и прошел на помост.

– Это его высочества и принцесса Сато, - вполголоса проговорила Айоро.
– Нет наследника и еще двух принцесс.

– А почему?
– поинтересовалась воспитанница.

– Они еще слишком молоды, - пояснила опекунша.
– Принцу Муно всего шесть лет.

Шум затих. Слуги быстро расставили вдоль края сцены яркие фонарики. На помост поднялся маленький пышно одетый человечек с губастым лицом и длинными седыми волосами. Низко поклонившись сегуну и гостям, он заговорил писклявым голосом, иногда тоскливо подвывая.

– Я, Эдо Роздо, придворный драматурга господина Канаго, хочу представить новую пьесу "Сито и Гито." В ней пойдет речь о двух влюбленных, принадлежащих к враждующим родам. Не в силах сделать выбор между верностью семье и любовью, они убивают друг друга. На их похоронах главы родов клянутся в вечной дружбе.

Первые полчаса Сайо было откровенно скучно. Высокопарные, неживые диалоги производили гнетущее впечатление. Но постепенно трагедия, разворачивавшаяся на сцене, увлекла девушку. Искусная игра пожилого актера, исполнявшая рольСито, заставила ее сопереживать героине, поставленной перед жестоким выбором между родовой честью и любовью к сыну врага.

Да и другие актеры не подкачали. Сцена ссоры, закончившаяся смертью брата Сито, заставила Сайо непроизвольно вздохнуть.

С короткими перерывами спектакль продолжался до наступления темноты. После того, как сегун пару раз ударил ладонью об ладонь, гости Тойо разразились громкими аплодисментами. При этом многие зрители кидали на сцену золотые и серебряные монеты. Актеры кланялись и жмурились от удовольствия под денежным дождем, даже если какая монетка и ударяла кого-нибудь из них.

Настала пора отведать праздничного угощения. Женщины потянулись в одну сторону, мужчины в другую. Вместо знакомых павильонов уже стояли накрытые столы, расположенные буквой "Т". Слуги провожали гостей к отведенному им месту. Сайо хотела сесть с Айоро, но опекуншу пригласили в начало стола поближе к госпоже Тойо и имениннице, а воспитанницу усадили подальше к одноклассницам. Девушки быстро разобрались между собой, и Сайо оказалась рядом с Сабуро.

– Как тебе пьеса?
– вполголоса спросила она, жадными глазами разглядывая аппетитно пахнущие кушанья.

– Очень слабо, - ответила Сайо.
– Спасает только игра актеров.

– А мне понравилось, - возразила подруга.

Слуги разлили по бокалам белое вино. Пир начался. Потом настал черед дарить подарки. За спиной Киро на столике выросла гора коробочек и обернутых шелком свертков. Не успели последние из гостей одарить именинницу, как с той поляны, где показывали пьесу, донеслись звуки музыки.