– Ну вот, когда я первый раз преодолел… Карабкался по склонам аки червяк, перешагивал через трещины, и бледные солнца стояли по трое зараз, а между ними висели завесы из апофиллита – такие розовато-изумрудные, и их складки извивались, как лента в руках гимнастки. А потом это остается у твоих ног, и наверху – жерла гор с пурпурным дыханием и из жерл выходят прямые столбы позлащенного, червонного дыма с металлическим отблеском. Раскаленный диск ростом в полнеба, на который можно смотреть не щурясь! А небо там – оно же как половинка спелого абрикоса! И ни одной мрачной ноты, ни одного диссонанса, сплошное ликование!

– Вот только на вершине никак не удержаться долгое время, – промолвил он грустно после очередной паузы, – такой там воздух. Одним снежнакам доступен.

– И что, нет никакого иного способа превратиться в тутошнего полноправного гражданина, кроме как жениться на местной даме? – спросила я.

– Есть, – ответил он. – Родиться.

– Решить свой уход, – ответил Владетель Эрбис. – Решить – то же самое, что сделать.

Вдруг все изменилось внезапно и резко. Вместо покатых андрских холмов явились древлие горы в богатом меховом одеянии, наполовину стиравшем их контур. За ними вдали прорывались к небу юные, дикие, необузданные, их острые пики и хребты были подобием ножа, изнутри пробившего бархат. Вывернутые, обнажившиеся изломы скал перемежались впадинами, руслами текучих туманов, фирнового снега, застывших ледников; а надо льдом, туманом и снегом дымились облака. Небо в просветах было ярко-синее, как ранним утром, когда еще не ушли месяц и звезды, однако гладкость этой синевы была ничем не тронута. От этого места исходил всевечный покой.

– Вот это и есть мой махр. Принимаешь? – спросил Владетель. – Там вдали – настоящая Страна Людей, куда никто из андров не может проникнуть. Они просто не такие.

Серена поняла: «андр» в устах Эрбиса не означало просто человека, аниму какого бы то ни было происхождения, но низменную его природу.

– Андра поставь посреди – перепугается и бросится назад в свою часть мироздания. Андр ведь в упор не видит и не принимает того, к чему не привык. Для него время и пространство – уютная комната, где можно без хлопот существовать.

– Значит, они и своей земли не видят такой, как надо? – догадалась Серена. – Мы ведь сейчас никуда не уходили, то есть ушли, но не куда-то, потому что такое может быть сказано лишь о протяженности, и не сейчас, ибо час и миг – это время. Просто решили увидеть иную сторону.

– Разумеется. Ведь мир андров – это оболочка земли нэсин, ее изнанка; или скорее наоборот, всё равно. Путь к нам пролегает повсюду, – кивнул Вард.

Так говоря, они трое незаметно для себя достигли гор – либо горы напрыгнули на них, как снежный барс. Пышные складки земной мантии расступились, по дну широкого ущелья, плоскому каменистому ложу текла река, и вода в ней была более певуча и более прозрачна, чем воздух, а цветом напоминала янтарь. Раскидистые деревья укоренились на склонах, редкие кусты, прихотливо изогнутые, произрастали из базальтовых глыб – мягкой почвы для них как бы не существовало, оттого стволы и ветви напоминали ископаемую кость, а листва – нефритовые пластинки. Чуть подальше, там, где сквозь облака пробивалось жемчужное сияние, из воды пробивались разноцветные искры.

– Дно прямо-таки выстлано самоцветами, – вкрадчиво мурлыкнул некто над правым плечом Серены. – Есть реки золотые, как колхидское руно, и серебряные, и одетые в малахитовую шубу с медными блестками. Великолепные игрушки для твоих будущих малышей, не правда ли?

Серена оглянулась. На ветке сидел огромный, толстый манкатт с шерстью гагатового оттенка и ухмылялся от уха до уха.

– Вот новости… Ты кто?

– Кот, – с гордостью ответило существо. – Сказочный.

– Понятно, – улыбнулась она. – А ты сам как – и внутри каменный или только шерсть из минерализованного древесного угля?

– Догадайся, – он перебрался повыше, поводя хвостом перед ее глазами.

– Вард, Эрбис, я ведь всегда умела читать внутри камня! Угадывать свернутый микрокосм, что записан внутри символом, иконой, руническими знаками или иероглифами. И я вижу, что тут все камни живые; только вот этот Живущий подвижен наподобие нас троих, а в глуби неподвижных записан шифр целого нового мира. И они же все теплые, Эрбис, хотя тут нет солнца!

– Обиталище, где нет ни солнца, ни м-мороза, – процитировал Зверь-На-Ветке.

– Какой ученый кот, прямо улем! – восхитился Эрбис. – Ну да, госпожа моя, здесь вся низшая природа живая, не то что наверху, где она способна лишь на то, чтобы своим прахом поддерживать чужое существование.

– Низ. Глубоко. Глубина, – пробормотала Серена. – Что значат эти слова?

– Узнай, – повторил кот. – Вот тебе еще один сопряженный лексический ряд: знак, познать, познание.

Повернулся вокруг своей усатой морды и исчез. Осталась одна улыбка, но и она постепенно растворилась в изумленном воздухе.