— Не заставлял, конечно,— признался Самсонов.— Но ведь крапива — самое подходящее место для наблюдательного пункта.

Когда Копытов узнал, что плахи с реки привез Звягинцев, расхохотался.

— Вот это удружил! А я голову ломаю,— хохотал он, схватившись за живот. Павлик смотрел-смотрел на участкового, и, наверное, какая-то смешинка попала ему в рот. Неудачник Паша Наоборот тоже рассмеялся, хотя по щекам у него прокатились какие-то сомнительные капельки. Павлик стер их пальцем, а палец лизнул. Палец был соленый.

— Ну и дела,— сказал, успокаиваясь, Копытов.— Вот ведь как может быть... А я, грешным делом, на одного человека подумал...

— И я,— поддержал Самсонов.— Я подумал на баптистского главного попа.

Участковый насторожился и вопрошающе посмотрел на Витьку.

— Мне показалось, что на острове я слышал его голос,— пояснил Самсонов.

— Может быть, и его,— сказал старшина и повторил.— Вполне может быть...

Звягинцев непонимающе смотрел то на старшину, то на Самсонова. Копытов заговорщически подмигнул Витьке и спросил:

— Расскажем Павлику? Он умеет держать слово?

— Можно рассказать,— разрешил Самсонов.

Копытов доверительно сказал:

— Понимаешь, Павлик, мы с Самсоновым одно таинственное дело распутываем. Ну, а ты невольно встаешь на нашем пути.

Звягинцев зарделся. Старшина успокоил его.

— Теперь-то все позади. И давай руку — на дружбу!

Павлик робко положил свою руку в широкую ладонь старшины.

— Ну, вот мы и друзья,— сказал Копытов.— Как у вас с репетицией дело продвигается? Нормально? Я перед началом спектакля выступлю. Алексей Чернов кое-что расскажет о делах баптистских. Думаю, что не откажется.

Глава двадцать первая РОМКА ЛОВИТ ВОРА

Уже много лет назад в Высоком родилась традиция в конце мая семьями выбираться на многочисленные острова Быстрянки и на раздолье проводить выходной день. Традиция эта сохранилась, и Копытов знал о ней.

Вчера старшина разговаривал с Черновым. Вместе посмеялись над тем, что Павлик Звягинцев тайком оказывал Алексею помощь строительными материалами. Уже на прощанье забойщик сказал:

— В воскресенье хочу на рыбалку вырваться. Может, компанию составите?

Копытову давно хотелось побывать на рыбалке, ему даже снились любимые места, где он часто ловил хариусов и тайменей.

— Составлю,— пообещал участковый.

— Вот и хорошо,— обрадовался Алексей.— Возьму с собой Аленку, Ромку, еще кое-кого из ребят и отправимся на Кажу. Там сейчас хариус должен браться.

— Должен, — согласился Копытов. — Алексей, а что если нам взять Аленкину учительницу,

Ирину Владимировну?

Вторую лодку я достану, так что все поместимся.

Чернов не возражал.

Старшина часто посматривал на часы. Время шло медленно. Но вот минут через пять Ирина Владимировна должна пересечь площадь. Копытов вышел на улицу. Еще издали узнал ее и зашагал навстречу.

— Здравствуйте, Ирина Владимировна, — обрадованно сказал он. —

А я вас ожидал...

Учительница остановилась и кивнула.

— Что-нибудь случилось? — встревожилась она.

Копытов улыбнулся.

— Ничего не случилось. Но как бы сказать, я ваш должник. Вы мне цветы дарили, а я пока не имел возможности.

И старшина, волнуясь, рассказал о своем предложении.

— Я с удовольствием поплыву,— обрадовалась Ирина Владимировна.

Последние дни Аленка старалась не встречаться с Алексеем. Мысль о том, что он знает, кто взял его тетрадку, девочку пугала. Она уже прибегала к тетке Феклинье и просила вернуть тетрадь с письмом Алеши в редакцию. Тетка виновато разводила руками:

— Тетрадь у брата Фомы, а он пока ее держит у себя.

Девочка осуждала и тетку Феклинью, и пресвитера. Ведь

они заставили ее совершить кражу, нарушить одну из Библейских заповедей. Но об этом Аленка никому ничего не говорила и терзалась одна. Она представляла, как бог спустится с небес и строго спросит ее, почему она поступает так плохо? Девочка от страха закрывала глаза ладонями и всхлипывала. И невольно вспоминался Васька Фонариков, восседавший на куриной клетке, и ей становилось весело. Ведь Васька изображал бога. Какой же смешной этот бог с длинной бородой. Смешной и коварный...

К Алексею девочка пришла с Ромкой и Витамином.