был Ленин, за ним Сталин. Предполагалось, что каждый новый правитель-

авторитет будет избираться специальным советом, но Сталин спутал все

карты. Власть испортила его, потому что он изначально преследовал

собственные цели, а не посвятил себя общей идеи организации. Вслед за

чисткой низших слоев общества Сталин уничтожил большинство

посвященных. Абсолютно посвященных было единицы, все остальные

более или менее осознанно работали на организацию и среди них было

много политиков и военных, то есть отвечавших за сохранность и развитие

общества. Сталин верил в свое бессмертие. Он хотел завоевать весь мир,

начал войну, так что абсолютно посвященные, которые всегда оставались

неизвестными, приняли решение его убрать. Но Сталин уничтожил всех

возможных заместителей, и несколько десятилетий организации пришлось

тратить силы на создание новой системы, идущей выше политики, которая

как и религия доказала свою прикладную функцию и тоже нуждалась в

контроле сверху. Со смертью Сталина организация потеряла свои

очертания, она оказалась выше политического управления.

У меня сильно закружилась голова, началась мигрень. Тело пронзил

озноб от всего, что нес Валентин.

– Я не совсем понимаю, на какую идею должно работать общество?

– На идею всеобщего благополучия. Это легко. Но только не личного

благополучия, а именно общего. Личные цели мешают гармоничному

развитию общества, но Организация готова исполнить любое желание

218

индивида, если оно не разрушительно по своей сути. Человек в

представлении организации должен быть постоянно удовлетворен своей

жизнью, кроме одного ее аспекта. Не должна быть утолена его любовь к

авторитету.

– Но какая высшая цель всего этого? Зачем организация вообще все это

затеяла? Зачем ей нужно, чтобы общество было благополучно – пусть оно

самоуничтожится. Какой в нем толк?

– Ты всегда забывал, что я рядовой посвященный. Я знаю только то, что

следует знать мне. В самой Организации никто не ведает, есть ли у нее

мозговой центр. Организация рассеяна по всему миру, невозможно

вычислить точное количество ее последователей. Может быть, но это та

самая метафизическая сторона проблемы, может быть, основатель нашей

организации заключил какой-то договор с ушедшими богами.

– Это уже мистика.

– Но это объясняет, почему сама Организация продолжает существовать.

Мы, ее участники, трудимся из любви к нашему основателю. Никто не

знает, кто он. Но все преклоняются перед его авторитетом.

– Я тоже?

Валентин усмехнулся.

– Ты меня тогда развлек своим цинизмом. Сказал, что подавляешь свое

чувство ко мне и что во время эксперимента оно выйдет наружу в качестве

тяги к моему авторитету. Твои слова подтвердились.

– То есть мой авторитет – ты?

– Да.

– Ты мой персональный Сталин?

Валентин громко рассмеялся.

– Вроде того.

Разговор очень увлек его. Было видно, что Валентин фанатик своего

дела. Он даже забыл, что я целюсь в него из пистолета и болтал сейчас,

как ни в чем не бывало. Меня же поминутно окутывал ужас. Это ведь не

сон какой-нибудь, мне ведь некуда просыпаться.

– А какую стратегию Организация выбрала после смерти Сталина?

– Она осознала необходимость раствориться в самом обществе.

Помнишь, как было популярно в свое время стукачество – это были

первые наметки Организации. Ощущение, что вокруг тебя одни шпионы и

219

стукачи, было по-своему оправдано. Организация взялась неявно

контролировать жизнь каждого гражданина, напрямую, через других

граждан, через партии, через интеллектуальные содружества и так далее.

Явное стукачество сменилось в свое время одобренной страстью к

сплетням – о себе вообще ничего нельзя рассказывать, если не хочешь,

чтобы уже на следующий день о твоих похождениях или истинных мыслях

знал весь дом, круг друзей и рабочий коллектив, а среди них обязательно