надеяться, он действительно избавит меня от амнезии и постоянных

мигреней. Я имею в виду исцелит, а не прикажет своим людям пристрелить

меня или прирезать. Есть еще вещи, в которые не хочется терять веру. В

современную медицину, например.

До дома с пентхаусом я добирался окольными путями. Мне не был

знаком этот район, поэтому пришлось свернуть с нужной дороги, поплутать

двадцать минут по безлюдным переулкам, а потом опять и совершенно

случайно выехать на улицу, с которой начинал. Выяснилось, что

необходимый дом возвышался как раз в ее конце. Это, наверное, символ

такой.

Выбираясь из Порше, я на всякий случай захватил пистолет.

*

Дверь в квартиру оказалась открыта. Рукоятка пистолета натирала

копчик. Я позвал профессора Рихтера. Послышался шорох. Я резко

повернулся и обнаружил за собой Валентина.

Похоже, его пытали. Валентин сильно исхудал, глаза запали, на лице,

шее, руках виднелись кровоподтеки.

– Господи, Валентин, что они с тобой делали? – я подбежал к любимому,

но обнять его не решился.

– Все в порядке, – сказал он устало и тепло. – Просто я болею. У меня

экзема. Рад тебя видеть.

– Нам надо убраться отсюда, – воскликнул я. – Они оставили дверь

открытой.

– Не волнуйся. Все позади.

214

Валентин улыбнулся. Он как будто приветствовал меня улыбкой. Или это

воображение разыгралось? Валентин благодарен мне, он знает, что я

хотел его спасти.

– Где Рихтер?

– К сожалению, ему срочно нужно было уехать в Швейцарию.

– К сожалению?

Валентин опять улыбнулся. Он кивнул головой в сторону балкона и

сказал:

– Давай там посидим. На балконе очень хорошо. Мы можем спокойно

поговорить – нет нужды спешить и чего-то бояться. Ты заслужил отдых.

Мы вышли на просторную террасу и расположились в уютных плетеных

креслах. Валентин налили мне апельсиновый сок и, откинувшись на спинку

кресла, спросил:

– Твои мигрени все еще не прошли?

– Нет, они со мной.

– Не волнуйся, это пройдет.

Ко мне опять вернулось напряжение былых месяцев. На долю секунды,

когда я наконец-то увидел Валентина, эта скованность и подозрительность

схлынули. Только на долю секунды.

– Где профессор Рихтер? – спросил я опять, но уже тихо и подавленно.

– Он в Швейцарии. Тебе необходимо за ним последовать.

На мои глаза навернулись слезы.

– Ты ведь с ними? – спросил я едва слышно, хотя сам не очень понимал,

с кем именно. С чеченцами? Или, может, с шайкой архитекторов-

постмодернистов?

– Я с тобой. Просто ты ничего не помнишь. Рихтер восстановит твою

память – мы переместили его исследовательскую лабораторию в Европу.

Потерпи. Все вернется.

– Что вернется? У меня ничего нет.

– Ты подавлен – это естественно. Я очень хочу поговорить с тобой уже

после операции, потому что сейчас какие-либо объяснения бессмысленны.

Ты мне просто-напросто не поверишь.

– Валентин, в чем дело?..

– Не волнуйся. Слышишь? Единственное, о чем я прошу – успокойся.

Все, абсолютно все позади. Ты справился со своим заданием.

215

– С каким заданием?..

Я не выдержал и расплакался. Я чертовски устал.

– Мы с тобой познакомились три года назад. Ты вступил в мою

Организацию, и очень скоро я понял, что из тебя выйдет толк. Ты

отчаянный человек.

Валентин говорил добродушным, отеческим тоном. Мы ведь старые

друзья. Я потупился и слушал аффектировано.

– Тебе пришла идея изучить поведение человека в экстремальной

ситуации. Этот эксперимент должен был доказать, что любовь к

определенному авторитету способна служить человеку отличным

топливом и вести его к главной цели сквозь все лишения и беды. Я снимаю

перед тобой шляпу – эксперимент удался на славу.

– Валентин…

– Не беспокойся, я готов ответить на любой вопрос.

Один-единственный вопрос беспокоил меня в данный момент и уже

очень давно:

– Как я оказался в лесу?

– Профессор Рихтер занимается изучением мозга человека. Наша