амнезии, чуточку глупого, непродуманного поведения, чуточку

затуманенных мозгов. Гремучая смесь.

– Ого! – вскричала Лена в приступе экзальтации. – Да ведь в соседних

комнатах тоже люди живут!

– Выживают, дорогая.

– Потрясающе.

Лена посмотрела на меня выжидательно.

68

– Так ты объяснишь мне или нет?

– Как я, любитель шампанского по утрам и ванн с пеной, могу

добровольно здесь существовать?

– Вроде того.

– Не хочу тебя шокировать, но запросто.

– Аскет, – в Лениных устах это прозвучало как «интриган».

Меня вдруг прорвало, и я рассказал ей все, что со мной произошло с

пробуждения в лесу. Все без утайки. Упомянув и ужасы той ночи, и

мучения с Валентином, и неудачный осмотр у врача. Я как будто самому

себе все это пересказывал. Не только Лена была первым слушателем

моих странных приключений, но и я сам как будто впервые нашел в себе

силы признать, что все это, действительно, было. Я проверял, какой

эффект это произведет на мое ослабевшее после череды ударов

сознание. Ничего, съел. Более того, начал кое-что постигать.

А вот Лена мне, наверное, не поверила. В некоторых местах она

хихикала, как зритель, который вместо обещанного комедийного фильма

попал на триллер, – первые полчаса он смеется по инерции. Но потом,

видимо, смущенная моим усталым голосом и сомкнутыми на переносице

бровями, стала слушать тихо и даже невнимательно.

Я закончил рассказ и решил, что с психологической точки зрения он

вполне правдоподобен.

– Ладно, а ты-то как? – спросил я у подруги.

– Нормально. Вот послезавтра уезжаю в Марокко.

– Надолго?

– Да, пожалуй, на пару лет.

Разбежались об забор. Я ведь был уверен, что появление Лены – это как

начало нового этапа. Может быть, моего возрождения. Или возвращения.

И вот такая грубая деталь.

– Серьезно?

– Да, милый, я ведь очень устала. Здесь ничего не происходит. Мне

необходимо развеяться, и, наверное, долгое путешествие – лучший

вариант.

– Но ты с ума сойдешь от скуки.

– Почему? Год я покочую по Европе, буду оседать то тут, то там, потом

зависну в Марокко.

69

– И чем ты будешь заниматься?

– Ничем. Отдыхать. Знаешь, есть такие вещи… море, например. В

Марокко даже горнолыжный курорт есть.

– Лена, это праздная жизнь. От нее быстро устают и вешаются. Ты так

долго не выдержишь, тебе понадобиться какое-то серьезное, осмысленное

занятие.

– Влюблюсь в марокканца.

– Приехали. Это ты считаешь осмысленным занятием?

– Об этом все человечество мечтает, милый, о праздности и счастливой

любви.

– Ну уж нет. Не все человечество – это точно. Бредни, бабские бредни.

Есть люди, которых этим даже не заинтересуешь.

– Ты всегда так. Ты как будто с детства верил в какой-то мифический

класс людей, живущих идеями и действиями, все дети верили в гномов и

привидений, а ты со своими сказками носился. Они-де считают любовь,

отношения между людьми, различные состояния уделом примитивов –

сами же формируют концепции, конструируют, правят и т.д. Ты ведь не

далеко ушел от этой мысли, признайся.

– Я давно об этом не вспоминал. Не могу поручиться, но звучит мило.

Лена закурила сигарету и задумалась о чем-то своем.

Раздался звонок в дверь – пришел Диего. Он последовал за мной в

комнату и на пороге вручил две тысячи долларов.

– Гонорар.

Я скептически вздернул бровь. Совсем неплохо за целый час

исполненных на одной ноте неизвестных песен, с неменяющимся

выражением лица и в бездвижной позе, напоминающей скорее о жестоком

приступе геморроя.

– Он что-нибудь просил передать? Я имею в виду словесно.

– Просил, но это отменяется, так как сначала он принял тебя за девушку.

– Бедняжка. Как мне вас всегда жалко в таких ситуациях.

– Но я-то быстро просек, стоило тебе только заговорить. А вот Магометов

оказался под чарами. Когда он узнал – помрачнел, протянул деньги и