неудовольствию первой остановилась восьмерка. Очень грязная и

побитая.

Вечером центр Москвы превращается в фантастическое место. Этот

город уже давно ничего не стыдится – он красив, загадочен, разнообразен.

Сумерки, к счастью, замалчивают его чрезмерную эклектичность. Да, это

во многом пошлая и безвкусная мировая столица, но не вечером, не

ночью. И не в своем типичном московско-сером цвете. Сталинская

архитектура постепенно избавилась от ассоциации с репрессиями –

возобладали ее стиль, умеренная помпезность и готическая

таинственность.

155

В Москве часто случаются серые дни, с серым небом, серым асфальтом,

серым дождем и загадочными зданиями на их фоне. Это абсолютно

киношная картинка. Центр Москвы – готовая декорация для мрачных

детективов и фильмов в стиле кибер-панк.

Именно об этом я думал, когда подъезжал к Сити с его уж совсем

утопическими небоскребами. Сочетание высокотехнологичной архитектуры

с атмосферной готикой сталинских зданий и обветшалым изяществом

классицизма и модерна создавало ощущение нездешности. И год от года

Москва все более вязла в ирреальности, в этой утопической будущности,

где нашлось место и небоскребам, и вычурным особнякам, и строгим

высоткам. Когда наступал вечер, начинался дождь или валил снег

большими хлопьями это ощущение усугублялось. Неоновые вывески-

иероглифы, седая подсветка домов, выделявшая окна как запавшие

глазницы, какие-то прожектора, изучающие небо. За этим кроется

машинерия. Казалось, из-за домов должны стремительно появляться

летающие автомобили. Мы в будущем. Оно негуманно.

Ди-джей дрон ждал меня на центральной площади Сити около фонтана в

стиле баухаус. Сити – деловой центр, после восьми он пустеет и

становится местом сборища неформальной молодежи. Их пытались

прогнать отсюда, но они не дались. В результате правительство Москвы

слезно упросило их не бить стекла витрин и не разрисовать стены – пока

срабатывало.

Я подошел к парню на скамейке. Он слушал музыку в наушниках и не

обращал на меня внимания. Мимо пронесся кто-то на скейтборде. Парень

вздрогнул.

– Я разве с тобой встречаюсь? – спросил он тихо.

– Ты приятель Крис?

– Да. Dj drawn, – произнес свое имя на английский манер и улыбнулся.

– Спасибо, что согласился помочь.

Я достал фотографию с граффити, протянул специалисту.

– Симпатичный у тебя прикид, – сказал ди-джей дрон и углубился в

изучение.

– Сам не налюбуюсь.

– Чего ты от меня хочешь? – неожиданно грубо спросил он и вернул

фотографию.

156

– Ты можешь сказать, кто это нарисовал?

– Это бессмыслица.

– Прости?

– В этом изображении нет смысла, оно не имеет никакого отношения к

граффити.

– То есть ты мне не поможешь?

– Почему же? Я кое-что тебе объясню. Дело в том, что граффити – это

своеобразное дилетантство, как поэзия в раннем возрасте – хочется

выговориться, и иногда хватает таланта сделать это вменяемо. Можно

набить руку в граффити, но невозможно стать в нем профессионалом,

потому что это целиком свободный жанр. В нем есть своя типология,

поэтому он почти всегда предсказуем, но он, как рэп, идет от сердца, он

базируется на импульсе.

– А этот рисунок?

– Этот рисунок продуман. Ты у меня, что спрашиваешь, кто его

нарисовал? Не подросток с улицы. Его сделал художник, которому

известно, что такое техника, композиция и так далее, а это уже не

граффити, это уже живопись, – ди-джей дрон усмехнулся. – Я, конечно, не

берусь говорить, хорошая живопись или плохая…

– Меня это и не волнует. Но в этом рисунке есть хоть какие-нибудь

элементы настоящего граффити?

– Есть, элементы есть. Поэтому я и сказал, что это бессмысленный

рисунок. Граффити – простое предложение, междометие, образ. Граффити

всегда содержит хотя бы примитивнейшую мысль и ее, как правило, не

составляет труда вычленить. Здесь у нас тэг – подпись автора, здесь