147

слабостями. Представляю, сколько им пришлось потратить средств, чтобы

по крайней мере создать ему имидж человека.

А из статьи об уже известном мне маньяке следовало, что он давно

обезврежен и содержится в исследовательском центре. Как трогательно

закончились его приключения. Маньяк подбросил трупы еще в несколько

квартир и заведений. Мне показалось любопытным, что трое убитых, как и

моя посылка, давно числились без вести пропавшими, а все остальные

назывались бомжами и местными алкоголиками. Никак маньяк посчитал

себя санитаром леса. В статье, правда, говорилось, что и сам он без

определенного места жительства. Бедняжка. Или у меня паранойя, или так

уж я воспитан, но скорее всего этого человека подставили. Надо же было

на кого-то свалить вину. Может быть, скоро выяснится, что он несет

ответственность и за взрывы.

Диего вернулся примерно через час. Раскрасневшийся и нездорово

улыбчивый.

– Это потрясающе, – сообщил он, залезая в машину. – Граффити

нарисовали после взрыва! Точнее, на следующий день, а это вообще ни в

какие рамки не лезет.

– Занятно.

– Занятно? Это все, что ты можешь сказать? Это не занятно, котенок, это

заговор!

– Диего, да просто молодежь развлеклась, я только сейчас подумал. Для

нас же нет ничего святого, что там музей разрисовать.

– Нет, это сигнал. С этим как-то связан Тобольцев. Может быть, даже его

смерть.

– О’кей, чего теперь делать будем?

– Сходим на встречу с этим ди-джеем. Может быть, он подскажет, кто

сделал рисунок.

– Узнаёте ли руку мастера? А вдруг у них диаспора, и они горой друг за

друга?

– Тогда я воспользуюсь своими связями, нажму на него, и сюжет

продвинется.

– Чудно.

Только я вывернул на дорогу в центр, как послышался раскат грома. Да,

это было похоже на отдаленный раскат грома, поэтому ни Диего, ни я

148

ничего не заподозрили. А звуковая волна как будто приближалась.

Диего продолжал болтать, неожиданно замолк, и я увидел, как его лицо в

секунду побледнело, даже козырнуло зеленым. Он смотрел в сторону, полу

открывши рот.

– Ты чего, Диего?

– Ба… Башня… Она идет…

Я совершенно не понял, что он имел в виду, но догадался посмотреть на

Останкинскую башню. Она не шла… Она падала! И овладела всеми

шансами грохнуться прямо на нас, как мухобойка на зазевавшееся

насекомое. С испуга я увлекся педалью газа.

– Ты идиот! – заорал Диего. – Ты прикончишь нас!

– Поздно!

Когда я увидел башню, мы уже были в эпицентре ее падения. Дай я

задний ход, машина могла не успеть вырваться, тем более что за нами

нерасторопно следовал троллейбус. Поэтому я нажал на газ, и Порше

заскользил вперед. По сути… на встречу падающему строению. Диего

хотел вырвать у меня руль, но я хорошенько врезал ему по скуле. От удара

он повернул голову и теперь, не отрываясь, следил, за башней. Она

посекундно росла, распухала снизу и дымилась ватными клубами пыли.

Раскаты грома сменились неприличным урчанием – башня, как грузная,

толстозадая купальщица, ложилась на землю. Я ничего этого не заметил.

У меня была одна задача – доставить нас вон до того рекламного щита,

где мы будем в безопасности.

Теперь нестерпимый грохот остался позади. Мы живы. Я было хотел

притормозить, когда Диего заорал на весь район:

– Сворачивай!!!

Мне не надо было объяснять два раза – уже через секунду мы влетели в

переулок между домами. Я посмотрел назад и увидел, как строительная

пыль и обломки здания волной накрывают дорогу, где мы только что были.

Не наори на меня Диего – Порше оказался бы погребен.

Эхо падения долго не могло стихнуть. Люди, веселые будто на

празднике, бежали глядеть, что стряслось. Порше, выкорчевав ударом

миниатюрные качели, сник посреди детской площадки. Диего и я

безмолвствовали.

Я закурил две сигареты и одну из них протянул другу.