Шрифт:
никто её не узнает. Но эту информацию никто так и не подтвердил. Папа считает, имя Жюли
используется только для того, чтобы росли тиражи газет.
–
Но я все равно верю, что это она! – провозгласила Валентина Сергеевна в экзальтации.
Мсье Ониш так грозно на неё зыркнул, что всем сразу стало неудобно. Всем, кроме самой
хозяйки.
–
… с бульвара Инвалидов, - гундосил тем временем телевизор. – Человек, вскрывший
себе вены оказался гражданином России…
На этой фразе семья Онишевых и их гости разом уставились в экран.
– Что ещё стряслось? – мрачно прошептал дядя Коля.
–
… прибыл на экскурсию по Дому Ивалидов в составе группы российских туристов. По
утверждению очевидцев, он некоторое время стоял посреди тротуара в одиночестве, после
чего достал из кармана опасную бритву, вскрыл вены и попытался перерезать себе горло.
Это человек пожилого возраста, он действовал медленно, так что его вовремя удалось
остановить, и пострадавшему быстро оказали первую помощь. Сейчас его доставили в
больницу. Это вся информация, которой я обладаю на данный момент…
Семья Ониш и их гости подавленно замерли на своих местах. Ороговели будто под
действием гипноза. Они больше не переговаривались. Только продолжали следить за
происходящим на экране, хотя невнятный репортаж о самоубийце давно уже сменился
кадрами авторалли Париж – Дакар. В Париже сегодня шёл дождь, пропитывая город темно-
серым цветом. А в Африке было солнечно. О о о о о о о о
12
–
О Дакар, город любви, - мечтательно протянула Валентина Сергеевна, первой выйдя
из странного оцепенения. И все женщины в комнате, соглашаясь с ней, единодушно качнули
головами.
Яша незаметно подал знак дяде Коле. Надо было переговорить наедине. Он решил
дождаться мсье Ониша в коридоре, но тут на него напали визжащие племянники и уволокли,
замешкавшегося, в детскую.
– Дядь Яш, отгадай загадку. Отгадаешь? – старшая дочка Светланы усадила его на
табуретку в центре комнаты. Ей было пять лет. Младшей дочери и сыну – близняшкам,
вцепившимся в ноги Яши, – по четыре годика. Они вопили, как освежёванные.
– Попробую отгадать. В твоём возрасте мне не особо с этим везло.
–
А и Б сидели на трубе. А упало, Б пропало, кто остался на трубе? – заученно
протарахтела девочка.
–
Не знаю. Кто же?
–
«И» остался на трубе!!!
–
Действительно. Какая ты умница.
–
А ты посадишь «И» в тюрьму? – серьезно поинтересовалась старшая.
–
За что это? – не понял Яша.
–
Он же убил «А» и «Б»! Спихнул «А» с трубы…
–
О как! Ну положим, здесь ты права. А с чего ты решила, что «И» убил «Б»? Ведь «Б»
только пропало.
–
«Б» «И» тоже спихнул с трубы, но только внутрь трубы. Просто этого никто не
заметил! Понимаешь? Труба глубокая, там ничего не видно, но труп «Б» надо искать именно
там.
–
Слушай, какая ты, - поразился Яша. – Совсем еще маська, а самостоятельно раскрыла
целое преступление! Да еще какое – филологическое преступление.
Яша поставил девочку к себе на колени и смачно поцеловал в лоб.
–
Я стану полицейской, когда вырасту, - заулыбалась она.
–
И это правильно! – раздался голос мсье Ониша.
Он сгрёб в объятия подбежавших к нему шумных внуков и крепко прижал к сердцу.
–
Сломаешь! Сломаешь! – верещал сопротивлявшийся мальчик, но и радостно при этом
смеялся.
– Сладкие мои, - пробасил дядя Коля голосом добродушного каннибала, отчего его
внуки зашумели ещё больше. – Теперь бегите к бабушке, она вас угостит конфетами. А нам с
дядей Яшей надо поговорить.
Ребятня ушлёпала прочь. Яша все также сидел в центре комнаты – на глупой детской
табуретке. Юноша среднего роста, коренастый и с симпатичным лицом. В этот момент ему
22 года; крупный нос, очки в тонкой оправе. Волосы тёмно-пшеничного цвета. Он
внимательно смотрел на дядю. Тот закурил. Плохой знак – в детской-то.
–
Проблемы? – спросил Яша.