рассматривал мокрый след от бокала на мраморной столешнице. В одиночестве, вечером

того же дня, когда стал свидетелем неудавшегося самоубийства мальчика.

151

Краем глаза Борис заметил, что кто-то остановился возле его стула. Повернул голову и

увидел Габи, нерешительно мявшуюся на месте.

–

Только не кричите на меня опять, - попросила она тихо. – Если хотите, чтобы я ушла,

просто так и скажите.

– Да нет, - ответил мужчина. – Вообще-то я должен извиниться. Тогда у меня срыв,

наверное, был. В общем глупо вышло. Извините… Буду рад, если вы со мной выпьете.

Габи охотно согласилась. Заказала в баре напиток и села напротив Бориса. Спросила:

–

Чего-то вы ужасно печальный. Опять что-то случилось?..

–

Ничего хорошего.

– Господи, неужели новое покушение?
– прошептала она напугано.

– Нет. Я уж и забыл. Сегодня идиотская история случилась…

И Борис в подробностях пересказал девушке события прошедшего утра. Слушая его, Габи

то и дело морщила лоб, как будто испытывала приступы боли.

– Не знаю, что меня тут удерживает. Что я здесь до сих пор делаю?
– заключил Борис,

оглядываясь.

– В смысле – здесь? В Карелии или вообще в России? – переспросила девушка.

– Да здесь. Сначала ловушки, теперь эта драма. Надо было сматываться отсюда ещё в

тот раз после озера. А из России уже стар я, наверное. Была в своё время возможность

эмигрировать в Канаду, но я не стал. Может, сыновья уедут. Во всяком случае, учиться

точно будут за границей, об этом я позабочусь.

– Они у вас ведь ещё совсем маленькие. К тому моменту, как вырастут, здесь, возможно,

всё нормализуется.

– Да ничего тут не нормализуется, - брезгливо отмахнулся Борис. - Это как тот

воображаемый край, где я бродил, помните? Здесь нет чего-то главного для прогресса,

изменений. Логики здесь нет, вот чего.

–

Да, но здесь есть дети, которым родители не могут обеспечить заграничных школ и

тому подобного. И их большинство, согласитесь. Им здесь жить.

–

И что? Я же их не заставляю, как и не обязан нести ответственность абсолютно за всё,

что здесь происходит. Моя задача – заботиться о том, что мне доверено. А это жизни и

будущее моих детей. И не надо рассказывать мне, что я должен унести на своих плечах,

кроме своих, ещё пару десятков чужих детей. Есть красивые мечтания, и есть реальность.

–

Я понимаю. Но ведь у человека есть возможность не только избегать будущего, но и

строить его.

– Я не знаю, как строить будущее в этой стране, честное слово. И крупно сомневаюсь,

что вообще есть кто-то, владеющий ответом на этот вопрос. Те, кто якобы знает, просто

делают вид, пользуясь наивностью прочих, ну либо они фанатики своих идей. Я могу

говорить только за себя – попробуйте открыть и развивать здесь собственное дело, всё

поймёте. Почувствуете себя миссионером, попавшим в племя каннибалов. Мой знакомый из

пожарной инспекции блестяще ответил на вопрос, берёт ли он взятки. Берёт, но не потому,

что ему не на что жить, а потому, что он не хочет умирать. Если вы в этой системе и на этом

уровне, вы вынуждены брать взятки – иногда вы реально рискуете жизнью, лучше взять, чем

поставить под удар себя и своих близких. А кто пойдёт против всех, против системы?

Безумцы и упрямцы, те, кому нечего терять – в общем, единицы, минус-единицы. Это

прогнившее общество в порочной стране. Габи, а у интеллигенции развито чувство вины,

отсюда и все разговоры, как спасти Россию – стыдно, что не могут сделать ничего

конкретного, вот и говорят, говорят. А те, кто делают, сталкиваются с таким валом

несуразного, глупого, ленивого, злого и опасного, что умывают в конце концов руки.

Поговорите с иностранцами, из лучших побуждений приехавших в Россию поднимать

бизнес. Они вам ответят – это территория абсурда. У них ощущение, что здесь вообще не

хотят жить хорошо. И ещё меньше хотят, чтобы хорошо жили другие. Вот вы что бы сказали

тому мальчику? Нет, не убивай себя, ты получишь прекрасное образование, подружишься с

152

замечательными людьми, без проблем найдёшь высокооплачиваемую работу, тебе