– Морозова, что вы тут делали? – строго спросил Яков. – Вы в курсе, что по деревне

бродит дикий зверь?

– Училку-то выключи. Не страшно. Иди, куда шёл.

Старуха снова погрузилась в туман, вернувшись туда, где по-прежнему тускло горела

свеча. Раздражённый Яков последовал за ней. Но разглядеть Морозову уже не мог, видимо,

она отошла слишком далеко.

–

Где вы? Я не закончил!

Она молчала.

– Что за игры дурацкие? Вы сегодня днём сказали, что скоро вся эта история закончится.

Какая история? Василисой не отмазывайтесь, она пропала.

–

Ну значит, уже закончилось, - ответила невидимая старуха.

– Почему я должен говорить с туманом? Что за история?! Вы меня вынуждаете…

– Ну что, что ты сделаешь, щенок? – Морозова хрипло рассмеялась. – Силу применишь?

Пытать будешь? Героя труда насильно в город потащишь?

– Вы мне своими прошлыми заслугами голову не морочьте! Я просто переведу это на

официальный уровень. Вы намеренно тормозите следствие.

– Ты не ведёшь следствие. И слушать тебя никто не станет, - сказал туман. – И

остановить её ты не в силах.

–

Кого её? – выловил Яша. – О ком речь? Она? Кто она?

–

Ну или оно, - опять захрипела смехом Татьяна. – Это больше тебя. Больше всех нас.

– Что за бред? Сатанизм какой-то, - Яша с безнадёги плюнул на землю. – Чего свечи

жжёте, культ тут справляете? Да с ума вы все посходили… Я ещё на вас дело с бобрами

повешу, - пригрозил он. – Знаю я. Языческие ритуалы, коров своих спасали.

Выбранная тактика сработала. Морозова мгновенно выросла из тумана.

–

Я не язычница, не повторяй за идиотами, - сказала она зло.

146

–

Ну как же, лес просили, чтобы он уберёг ваших коров от бешенства, живодёрствовали.

Оно понятно, без молока останетесь.

–

Совсем ты отупел, Яков. Коровы мои уже много лет не дают молоко.

Яша растерялся.

– Ну и ради чего мне бобров в жертву приносить? Не христианка я, да. Но и не

язычница. Я вообще ни с кем. Не нужны все эти глупости, когда слышишь, когда видишь.

–

Что видишь? – не понял участковый.

– Это не описать, дурень ты. Оно здесь, вокруг, везде, и везде разное. И какая музыка

нескончаемо льётся. Зачем мне твои ритуалы и кресты, когда такая красота рядом. Никакие

слова не нужны. Я слышу, я из породы слышащих.

– Трудно мне с вами, - устало признался Яша. – Как песок сквозь пальцы утекаете…

– А ты другим делом займись, - спокойно посоветовала Морозова. – Не твоё это. Да и

делать тут ничего не надо, само всё решится. Человеческие законы ведь от слепоты. Я уже

отказалась от своего прошлого.

–

Шли бы вы лучше домой, Татьяна Ивановна. Опасно здесь.

–

Ничего-то ты не понял, Яша.

–

Как скажете. Мне ещё ивановский дом обыскивать, бывайте.

Старуха молча вернулась в свои туманные пространства, а участковый пошёл дальше по

краю деревни, освещаю тропинку под ногами фонариком. Наконец, свернув в улочку, он

достиг нужного участка. Дом Ивана оказался не заперт. Яша нащупал выключатель и зажёг

свет. Разочарованно огляделся. Обыскивать здесь было нечего – маленькая изба пустовала,

наверное, алкоголик успел продать все свои вещи, а оставшееся перенёс в дом Василисы.

Участковый лениво осмотрел полки, печку, заглянул в небольшой, совершенно пустой

погребок под полом кухни. Вышел на улицу и забрался по приставной лестнице на чердак

избы. Ничего примечательного не оказалось и здесь. Сарай был забит пыльным, иссушенным

старьём. Яша сдался.

Обратно он пошёл сквозь деревню – по пустым, заросшим улицам, и на одном из

поворотов вдруг отчётливо почувствовал сильный трупный запах.

«Первая мысль Якова – пахнет от тела Ивана. Но, сориентировавшись, он определяет, что

дом Рощиной находится слишком далеко от того места, где он стоит сейчас. К тому же

покойник не мог разложиться так быстро. Источник запаха где-то поблизости. Яков не

исключает, что ему только почудилось. Сейчас ничем не пахнет. Теперь он догадался – запах

приносит откуда-то лёгкими порывами ветерка»

То и дело принюхиваясь, участковый стал продвигаться к новой цели. Вскоре запах