когда оказывалась под куполом с мозаикой, выискивая в поблёскивающих овалах сосны, и

уже очень скоро почувствовала лёгкое головокружение.

Красное знамя. Яблоня. Подсолнухи и птицы. Мачта линии электропередач, заводская

труба и вновь самолёт. Два пилотируемых самолёта. Женщина с ребёнком на руках и опять

самолёт. Чайки в небе. Строитель в действии. Полукруглая ротонда и самолёт. Парашютисты

и самолёт. Трое полуголых парней, играющих в мяч. Здесь Карину Эдуардовну начало

мутить. Она и задирала голову, и глядела себе под ноги, боясь споткнуться, и следила за тем,

чтобы не врезаться в колонну. Серьёзное испытания для вестибулярного аппарата.

Назначивший встречу мог бы уже понять, что ждёт именно её – даму, будто в припадке

бьющуюся. Если, конечно, он на станции, и это не розыгрыш. Если вообще существует

мозаика с соснами.

Она их увидела, закинув голову в двадцать второй раз. Четыре сосны, уходящие в небо, и

неизбежно – самолёт. Никого под этим куполом не оказалось. Но стоило лишь Карине

Эдуардовне опустить лицо, как подле неё возник мужчина.

– Вы пунктуальны, - сообщил он, скупо улыбаясь.

–

И я сейчас в обморок упаду, наверное.

Мужчина, видимо одного возраста с Кариной Эдуардовной, ничего на это не ответил. Одет

в военную форму. Из университета Министерства обороны, что на Большой Садовой, –

предположила психолог. Совершенно незнакомое ей лицо.

–

Вам просили передать, - человек вручил Карине Эдуардовне небольшую запечатанную

коробочку.

–

Кто?

–

Понятия не имею.

–

Как?.. А вы кто?

–

Неважно.

–

Но вы хоть уверены, что именно я вам нужна?

–

Где мы договорились встретиться?

–

Здесь… под соснами.

– Всё в порядке. А теперь я пойду.

– Но подождите! – воскликнула женщина, растерявшись. – Умоляю вас, имеет ли это

отношение к моему мужу?

– Я, честное слово, абсолютно ничего об этом не знаю. Удачи, - твёрдо-хмуро ответил

военный и направился к выходу из метро.

Карина Эдуардовна осталась одна. Неподалеку мальчик в красной куртке размахивал

ногами, сидя на взрывозащитном контейнере из броневой стали. Женщина бережно открыла

коробочку, думая как раз о взрывных устройствах. Вроде ничего не тикало.

22

В коробке оказалась шишка. Иш кашиш а ка шиш а Необычного буро-красного оттенка.

Еловая или сосновая – она в таких вещах не разбиралась.

–

Чья-то весьма глупая шутка, - решила Карина Эдуардовна с досадой, но и не в силах

скрыть удивления. – Зачем мне это?

Никто ей не ответил.

На следующий день Сима пришла на работу с небольшим опозданием. Вика заметила

всполох рыжих волос на другом конце станции. Но она не могла отлучиться со своего места

до конца смены и совершенно невольно проигнорировала указание психолога. Девушка вся

извертелась на убогом стульчике, лопнувшем по краям ватой, – она спиной чувствовала

хулиганскую и добрую улыбку подруги.

Смена подходила к концу. Вика очень устала. Изображение на компьютерном экране в её

кабине, поделённое на четыре кадра, напоминало маловразумительные фильмы какого-то

претенциозного киношника. От нечего делать она стала наблюдать за людьми вокруг.

Смотрела на их подбордки-груди, спины-затылки – широко и некрасиво зевала.

Неожиданно Вике показалось, что ей кто-то подмигивает. Она огляделась, полосонула

взглядом лица незнакомых людей. Толпа шествовала мимо безразличная. Наверное,

показалось. Вика уставилась на пульт управления эскалатором. И опять её посетило это

неприятное ощущение, будто кто-то следит за ней, за её лицом – так и норовит встретиться

глазами, подмигивает настойчиво и издевательски. Вика медленно подняла голову,

огляделась внимательнее. Никого, как и прежде. Тогда она посмотрела прямо перед собой на

пластмассовое стекло, и от переутомления и недосыпа её взгляд сразу расфокусировался.

Боковым зрением Вика заметила женщину. Хитрую, злую, нестарую. Женщина

возвышалась над кабинкой, и, хотя лента эскалатора быстро двигалась, сама пребывала на