индусы?

–

Потому, друг мой, что у богатых и образованных свои страхи. Банкротство, например,

ну или рак мозга.

–

Это все вполне реальные напасти, согласитесь.

–

Награда за их «поимку», - Борис нарисовал в воздухе кавычки, - не меньше, чем за

вашу макаку.

–

В чем вы меня подозреваете? – неожиданно смутился Генрих.

–

Вас?

–

Я не имею к истории обезьяны никакого отношения.

Повисло молчание. Борис обвёл взглядом посетителей, и внимание его удержали только

обеспеченная, индийская семья, чересчур тихая и малоподвижная, да оголённая спина какой-

то белой женщины возле барной стойки. Йки йки йки сой ки рно ки ки Спина изредка

вздрагивала, Ви Ви вибрировали густые каштановые волосы сы ы, на свету переливалось

платье сплошь ошь из чёрных Рё блест Т Т Т ток. Рядом с женщиной никто не сидел, и Борис

никак не мог распознать, то ли она говорит вслух сама с собой, то ли Вспы всхлипывает, то

ли смеётся. сколь з Сколько не сверлил он красивую спину взглядом – женщина так и не

почувствовала, так и не обернулась.

–

Этот Шератон такой уродливый, - задумчиво сообщил Борис.

–

Вот вы опять! – взметнулся Генрих.

–

Что?

–

Безосновательные обвинения и ехидный тон. Друг мой, мы недалеки от ссоры!

28

– Генрих, помилуйте, я просто сказал, что Searock Sheraton уродился. В архитектурном

плане.

–

Вы имеете в виду эту бандуру – надстройку на крыше здания?

–

Именно-именно. Ту самую бандуру, в которой мы сейчас распиваем мартини.

–

Люди вечно чем-то недовольны… Ага! Официант!

Официанту Генрих напомнил, что заполненные пепельницы ужасно смердят.

Вернувшись в свою гостиницу, Борис позвонил Даше.

–

Как дела? – надо было только откупорить сестру и наслаждаться собственным

молчанием.

–

Меня сегодня изувечили! – взвизгнула Даша.

–

Это что-то новенькое.

–

Моя чокнутая сменщица окончательно двинулась!

– Вика её, кажется, зовут?

– Почему ты её оправдываешь?

–

Даша, успокойся. Что случилось?

–

Вика сошла с ума и избила меня до полусмерти.

Борис представил копчёную курицу. Видимо, некстати.

–

Ты ей перечила?

–

Не слышу!..

–

Запомни, Даша, никогда не оказывайся на пути у сумасшедших.

–

Можно подумать, это от меня зависит.

Копчёная курица дёрнула ножкой.

–

Ты ранена?

–

Я ошарашена! Как теперь выйти из дома, объясни? Я очень впечатлительная женщина

– вокруг одни психи, выясняется. Подумай только, я недоверчива с детства, сам знаешь… –

последовала история детства.

–

С Викой что учинили? – спросил Борис для проформы.

– В лечебницу её. Поделом. Ты уже купил мне украшения индийские?

– Ещё нет.

–

Только помни – чтобы это была грубая работа, слегка даже вульгарная.

–

Куплю обязательно.

Они распрощались, замучено признавшись друг другу в любви. Борис снял очки и потёр

глаза. Видение копчёности куда-то девалось. Он забыл спросить у сестры, звонила ли она в

течение дня.

В тот вечер заснуть не удалось. Небо багровело несколько часов кряду. Неожиданно

Борису захотелось прокатиться на машине – по приветливой круглые сутки Marine Drive.

Собрался молниеносно. Знакомый индус весело помахал ему из-за своей стойки.

Борис ехал медленно, наслаждался запахом и шуршанием моря, щурился многочисленным

фонарям шоссе и ярким витринам бутиков. Похоже, активная жизнь в городе только

начиналась, и кварталы изрыгали тонны разнообразных звуков: сигналы машин, индийскую

музыку, крики, мычание, переливы бубенцов, хлопки, рёв телевизоров. Толпы людей

бродили по тротуарам и пляжу, молодежь на неприлично урчащих мотоциклах неслась куда-

то вперед. Борис учуял запах помёта. Помет настаивал.

Из-за дорожной аварии пришлось свернуть в глубь города. Борис хорошо ориентировался

на местности. Он остановился около продуктового магазина и вышел, чтобы купить себе

бутылку виски, сигареты и то дезинфицирующее вещество, которым прислуга в его доме