Туляку не хотелось просто так, за здорово живешь, пос­вящать Лесника в свою сокровенную тайну. Два желания боролись в его душе: солгать или сказать правду. Наконец, благоразумие победило:

— Похищение пацана осуществлено под моим чутким руководством, — улыбнувшись, похвалился он с облегче­нием, свалив с плеч груз недавних сомнений.

— Мальчик жив?

— Содержится в тепличных условиях.

— Зачем ты его умыкнул у родителей?

— Хочу с его дедушки получить за внука приличный куш.

— И какой же?

— Думаю, на арбуз согласится.

— А чего же ты ему не сообщаешь о своих условиях?

— Арбуз пока зеленый, жду, пока дозреет. Неспелый могут и не купить.

— Понятно!

— Послушай, Лесник, а откуда ты знаешь, что я с Голдобеевыми не трекал о сумме выкупа за пацана?

— Ко мне сегодня утром приезжал домой Юрий Андре­евич, который все рассказал мне о похищении своего вну­ка. Он также мне поведал, что подозревает в похищении своего внука только тебя. По этой причине за тобой уста­новлена слежка ментов. Голдобеевым на работе и дома мен­тами установлены записывающие устройства, и твои теле­фонные разговоры ими тоже прослушиваются.

— Ничего себе! Как менты оборзели! Я их, дурак, кор­млю, пою бесплатно, а они, волчары, все равно исподтиш­ка хотят меня укусить.

— Работа у них такая, дорогой.

— Здорово меня менты обложили, даже не думал, что они такие прыткие. Интересно, зачем Голдобеев тебе рас­сказал о своих секретах, ведь я мог на них и пойматься? Неужели он только для того к тебе и приезжал, чтобы поде­литься своим секретом?

— Нет, он ко мне приезжал совсем за другим.

— Зачем?

— Обратился ко мне за помощью, чтобы я помог найти его внука.

— Ну и как, ты согласился удовлетворить его просьбу?

— Конечно! Потому и сижу сейчас перед тобой.

— Интересное у нас с тобой сейчас складывается толковище. Я прямо растерялся и не знаю, ты сейчас на моей стороне, или на его?

— Я пока держу нейтралитет. Не хочу быть с тобой в доле по передаче от него бабок тебе, и с него не хочу полу­чать плату за свое посредничество.

— Ты, Лесник, случайно не задался целью сплести па­утину, чтобы потом меня в ней задавить?

— Обижаешь меня своими сомнениями. Я же не ты. Я — Лесник. А вот кто ты?

— Я понимаю, и принимаю тебя как учителя, а поэто­му сижу с тобой за одним столом.

— Значит ты пока еще не совсем дурак и можешь при­слушаться к голосу разума.

— И что же он нашептывает?

— Прежде чем отвечать, я бы хотел услышать ответ на мой вопрос.

— Какой?

— Я бы хотел от тебя узнать, ты к какой масти себя от­носишь?

— Конечно, к козырной. Мое положение не позволяет опускаться до уровня блатных, фраеров и другой шушеры.

— Приятно слышать от тебя такое признание. Значит мы с тобой оба относимся к козырной масти.

— Спора нет!

— Ты знаешь, чем отличаются козырные от воров дру­гих мастей?

— Если начал учить меня уму-разуму, то просвещай дальше.

— Разная шелупень мохнатая, крысы грабят всех под­ряд, даже своего брата-зека, поэтому для них не существует воровского закона, они и у хозяина в зоне, и на свободе захватывают заложников в каких-то своих, корыстных целях и начинают торговаться с заинтересованными лицами, на­бивая цену за свою жертву.

Козырные воры живут по иным принципам, соблюдая и поддерживая воровской закон. Мы имеем совесть, гор­дость, чувство собственного достоинства. Пускай у некото­рых из нас (я ведь тоже когда-то был нищим) нет ни гроша за душой, но мы богаты тем, что у нас есть душа, которую у нас не смогут отнять ни менты, ни лагеря. Сколько нашего бра­та тубиком болеет, другими еще менее приятными болезня­ми, у них нет здоровья, но они сохранили гордость и совесть, а этот флаг, находящийся у нас внутри, надо уметь нести, чтобы не ронять, не пачкать и не позорить.

Ты, относящий себя к козырным, связался с ребенком и хочешь с его родителей получить выкуп в размере целого арбуза. Козырные воры не имеют права и не должны зани­маться скупкой и продажей наркотиков, но это такой со­блазнительный бизнес, что некоторые из нас совращают­ся, но этим самым они себя позорят. Вот так вкратце я пос­тарался тебе разъяснить жизненную позицию вора твоей масти. Ты ее усвоил?

— Вполне!

— Так ты хочешь остаться в нашей масти или переко­чевать к шалупени?