Шрифт:
— Ни хрена себе, как ты, Лесник, повернул мое дело. Честно говоря, похищая пацана у Голдобеевых, я прежде всего думал о мести, как бы больнее укусить своего врага, а уж арбуз всплыл потом. Сейчас ты мне красиво все объяснил и до меня дошло, что я допустил промашку с этим похищением. Ты меня здорово задел тем знаменем, которое у нас внутри. Я его не собираюсь ни пачкать, ни позорить. Пускай же эти чертовы Голдобеевы забирают у меня своего пацана. Опять они, гады, выкрутились у меня из рук, как вьюны, а ведь я считал, что ухватил их намертво. Ведь надо же было ему, толстолобику, додуматься до того, чтобы обратиться к тебе за помощью! — с удивлением заметил Туляк.
— Это не его заслуга, — разочаровал его Лесник.
— А чья?
— Известного тебе Жигана, который хоть и стал мужиком, обабился, обзавелся двумя детьми, но получше некоторых авторитетов, не буду показывать пальцем, помнит закон козырных воров.
— Может быть, действительно, оставить в покое семейство Голдобеевых? — задумчиво произнес Туляк.
— Я тебе это несколько лет назад предлагал, но ты тогда не пожелал прислушаться к моему совету. Такие люди, как Голдобеев и Жиган в нашей стране ведь тоже нужны, а поэтому оставь их в покое, пускай живут и размножаются.
— Пускай живут и размножаются, — определился Туляк. — А что — это толковая мысль. Не будь таких мужиков, нам не на что было бы жить.
— Очень толковое рассуждение. Теперь давай вновь вернемся к пацану. Где и по какому адресу он у тебя находится?
— В городе, улица Луговая, сто тридцать семь. Ты сам его оттуда возьмешь, или Голдобеева направишь?
— Ни первый, ни второй варианты твои не подходят, — возразил Лесник.
— Почему?
— Ну, зачем Голдобееву показывать свое логово?
— Идя ко мне на встречу, ты уже, наверное, что-то придумал? Давай, делись со мной идеей.
— Часам к десяти вечера привезите пацана к школе. Я там буду с Голдобеевым в том месте, где родительская тачка постоянно поджидала, чтобы отвезти пацана после занятий домой. Его дед будет стоять рядом с тачкой. Вам надо будет только подъехать к нам, открыть дверцу своей машины и показать пацану, где ожидает его дед. Как только мальчик выскочит, вы немедленно уматывайте.
— Отпустить — не похищать, проблемы не будет. Вы сами-то побеспокойтесь, чтобы за вами не было ментовского хвоста.
— Будь спок, я — стреляный воробей, на ментовскую мякину никогда не поймаюсь, возраст не позволяет. Лучше всего, если Юрий Андреевич до самого последнего момента не будет знать, где найдет своего внука.
— Почему?
— По доброте своей и простоте может проболтаться, и тогда я за свое снисхождение к нему схлопочу приличный срок.
— Его тактику поведения я беру на себя, а ты думай за себя и своих парней.
—Договорились, ноты учти, что наш захват пацана стоит на учете у ментов. Они обязательно спросят Голдобеева, как и где он нашел своего внука. Пускай подумает заранее, что им сказать.
— Скажет, что случайно нашел его около школы.
— Они ему не поверят.
— Верить ему или нет, это их дело, а он именно так им и скажет.
— Хотелось бы посмотреть на морду Голдобеева, когда он будет ментам мозги пудрить, — с улыбкой на лице и явным интересом произнес Туляк.
— Красным фуражкам лишь бы обузу с плеч свалить, поэтому они поверят любой его сказке, закроют дело и упрячут в архив, — заверил Туляка Лесник.
— И то верно, — легко согласился с ним Туляк. — Ну что, Виктор Степанович, давай обмоем наше соглашение по капельке коньяка?
— Принимается! — подумав, согласился Лесник.
Вызвав к себе официанта, Туляк сделал заказ. Когда они маленькими рюмочками пили коньяк, Туляк поинтересовался у товарища:
— Находясь в Штатах, ты там не «хулиганил»?
— Я же медвежатник, а поэтому «хулиганил» тихо. Два жирных «брюха» вспорол.
— Хорошо наварился?
— Хорошо, но в моей доле было еще три отца кланов.
— А как они вышли на тебя?
— У меня с ними давно был налажен контакт.
— И как давно?
— Ты моего учителя Лапу знал?
— Ты же меня с ним знакомил.
— Не помню, давно было. Так вот, мы с покойным Ла- пой наших козырных свели со свояками из-за океана. С ними у нас сейчас тесная связь и сотрудничество.