– Как вы себя чувствуете, Пэро?

– Что?
– переспросил он с несколько удивленным видом.

– Я спрашиваю, как ваше сердце?

– Отлично, - все с тем же оттенком удивления ответил он.

– Пойдемте же скорее в дом, вам надо как следует перекусить с дороги.

Стол был накрыт, горячий кофейник испускал приятнейший аромат и вся обстановка дышала миром и покоем. Однако цель моего прибытия не позволяла беззаботно предаться этим тихим радостям.

– Объясните, ради бога, - обратился я к моему другу, - что вы имели в виду под словами:«история подошла к финалу? Вы установили преступника?

– Можно сказать, что да.

– Но как вам это удалось?

– Исключительно с вашей помощью, mon ami. После проведенной вами работы в Лондоне мне и делать то уже было нечего. Кладите сахар, в крепкий кофе нужно больше сахару. Что-то вроде легкой печали возникло у меня внутри.

– Так вы хотите сказать, что все известное вам было известно и мне, и даже раньше?

– Не огорчайтесь, мой друг, - ласково ответил он, - все дело в пустяках. Вы не пропустили ни одной мелочи, и решив, что этого достаточно, не обратили внимания на некоторые связи между ними. Могу вас утешить тем, что и Страйд оказался в таком же точно положении, а ведь он наравне со мной читал ваши прекрасные донесения. Ну же, пейте кофе. Инспектор скоро заедет за нами и мы отправимся закрывать занавес в этом спектакле.
– Пэро лихо щелкнул пальцами, но посмотрел на меня серьезно и как-то невесело.

Страйд и его помощник появились через полчаса. Пока Пэро отправился к себе в комнату переодеться, я первым вышел к их автомобилю. Оба полицейских дружески приветствовали меня.

– Очень вам признательны за скрупулезную лондонскую работу, - сразу поблагодарил инспектор, - хотя, честно говоря, многое для нас по-прежнему загадка. Ваш друг обещал уже сегодня ее разгадать, поэтому я и вызвал всех действующих лиц.
– Он кивнул в сторону усадьбы Коллинзов.
– Но вы уверены...
– на крыльце показался Пэро и инспектор осекся. Однако по выражению его лица я прекрасно понял всю фразу до конца:«Но вы уверены, что он действительно это сделает?>

Пэро был строг и сосредоточен и вид имел подобающий. На нем был темно-серый великолепно отутюженный костюм, черный жилет и галстук, подвязанный под любимый им стоячий накрахмаленный воротничок. Впрочем, и остальные выглядели вполне официально.

При входе в дом нас встретила Джулия Коллинз. Она поздоровалась с каждым, не позабыв и Джона, и пригласила в уже хорошо знакомый холл. Обстановка там с прошлого воскресенья почти не изменилась. Таким же широким полукругом в центре стояли стулья и кресла, столик с чайными принадлежностями и тележка с бутылками, и даже публика, как мне показалось, заняла свои прежние места. Вместе с тем, было и что-то совершенно новое, что я сначала почувствовал, а лишь потом увидел. Окаймляя полукружие из людей и мебели, на трех высоких бронзовых подставках стояли мраморные вазы, большие, в два фута, с зелено-черным искрящимся переливом. В каждой - огромные осенние букеты - пышные охапки из веток, травы и листьев. Чаруя красно-желтой прихотью красок, они пробуждали мысль о том, что время ухода из жизни может быть еще ярче и праздничней, чем дни ее расцвета.

– Exellent, - негромко сказал Пэро, любуясь этим зрелищем.

– И нам всем очень понравилось, - произнесла мисс Хьюз.

– Не правда ли, у Джулии великолепный вкус?

– Прошу вас, садитесь, господа, - обратилась к нам та, чуть улыбнувшись в ответ на комплимент в свой адрес.

– Как мы поняли из вашего сообщения инспектор, - заговорил Стентон, - расследование закончено. Значит ли это...

– Значит ли это, что сегодня нас всех арестуют?
– игриво улыбаясь перебила его Маргит.

– Ну что вы, - тоже улыбаясь ответил Страйд, - я даже не захватил с собой такого количества наручников.

– Это значит, господа, - заговорил Пэро, - что мы сегодня установим окончательную картину событий того трагического вечера. Правда для этого придется еще задать несколько последний вопросов. И если позволите, я прямо с них и начну.

Наступила тишина. Некоторое время Пэро молчал, мне показалось, с умыслом затягивая паузу. Потом чуть повернулся в кресле в сторону Джулии Коллинз.

– Мадам, будьте любезны сказать нам, когда именно ваш муж узнал, что вы переписываетесь со своим старым приятелем, который последние три года находился в тюремном заключении? На окружающих слова моего друга произвели буквально шоковое действие. Все взгляды тотчас бесцеремонно уставились на Джулию, а у сидевшего напротив меня Гарри Коллинза приоткрылся рот.

Молодая женщина либо не заметила этого, либо умела мастерски владеть собой - в ее ответе не было и тени замешательства:

– Он вообще не знал об этом. И никто не знал, - добавила она, кажется, наконец, обратив внимание на устремленные на нее взгляды.

– Вы виделись с этим человеком после его выхода из тюрьмы?

– Да.

– Когда в первый раз?

– Вчера.

– За что его посадили, миссис Коллинз?

– Его посадили вместе со многими.
– Она чуть помолчала, собираясь с мыслями, чтобы говорить дальше.

– Понимаете, у нас, итальянцев, большую роль играет семейственность. Особенно среди иммигрантов, когда в одиночку очень трудно. Этим пользуются те, кто любит грязные деньги. Тот, о ком вы сказали, вел честную жизнь, он занимался артистическим бизнесом - сам организовывал небольшие концерты, спектакли или помогал крупным продюсерам. Все шло неплохо, но его дядя вдруг предложил ему руководить шоу в ночном кабаре. За большие деньги. Он согласился, а потом быстро понял, что на самом деле за всем этим стоит преступный бизнес. Наркотики, контрабанда алкоголя и прочее.
– Она опустила голову и задумчиво произнесла: - Войти туда легко, а вот выйти...