— Извините, господин генерал… Партизаны разрушили мост… Ваши солдаты поехали его исправлять…

— Ну что же, подождём, — сказал Жерар и стал выбираться из машины. Генерал помедлил — ему не очень нравилась эта задержка, скрепя сердце, последовал за Жераром.

Толпа сомкнулась плотным кольцом.

Высокий, крепкий старик, опираясь на тяжёлую суковатую палку, подошёл поближе к Жерару и, вглядываясь в него, спросил:

— Простите, если не ошибаюсь, вы мсье Жерар?

— Угадали, старина! — кивнул Жерар. — А вы кто будете?

— Меня Беркеном зовут… Я пару раз вас видел, добро пожаловать!

Жерар пожал узловатую руку старика. Переваливаясь, к ним приблизился Шарль. Озабоченное выражение на его лице сменилось улыбкой.

— А-а, старый морской волк! — забасил он. — Так это ты, оказывается, задерживаешь нас? Ну, здорово, здорово! — Шарль дружески похлопал старика по плечу. — Как дела?

Беркен насупился.

— Дела? Сами полюбуйтесь, какие у нас дела!

Повинуясь его жесту, толпа расступилась. У высокой стены, огораживающей селение со стороны дороги, лежали трупы четырёх солдат. Беркен подошёл к ним поближе:

— Вот наши дела!

— Мятежники? — догадался Шарль.

— А то кто же? Вчера вечером партизаны напали на пост, началась перестрелка, уложили этих бедняг да ещё поранили человек восемь-десять. И мост разломали.

На некоторое время воцарилось молчание. Первым, обращаясь к генералу, заговорил Беркен.

— Скажите, господин генерал, — не имею чести знать вашего имени, — до каких пор можно так жить, в страхе? Может, пушек не хватает у вас, винтовок? Или солдат? Так вы скажите! Вот все мы, тут стоящие, все до единого пойдём, куда скажете. Мы готовы!.. Да разве это мыслимо — столько лет с кучкой бандитов справиться не можем! Где могущество Франции? Где традиции великого Наполеона? Или всё это нынче к чертям под хвост полетело?

От возмущения старик дрожал. Закашлявшись, он оборвал речь и махнул рукой.

Генерал окинул взглядом толпу. Ни одного араба, все переселенцы из Франции, приехавшие за «счастливой звездой» на алжирскую землю. На стене, возле которой лежали тела убитых, крупными буквами было написано: «Мы победим! Да здравствует французский Алжир!» Ришелье перевёл взгляд с надписи на трупы, невесело усмехнулся: хороша победа!

— Есть силы, отец! — сказал он, обращаясь к Беркену, который всё ещё не мог отдышаться. — Есть силы! И пушки есть, и винтовки… Но не хочется понапрасну проливать кровь. Вероятно, вы слышали, что на днях начнутся переговоры с мятежниками. Потерпите немного…

Толпа заволновалась, зашумела, кто-то выкрикнул:

— Предатели!

Другой грязно выругался, не стесняясь присутствия жёнщин.

Глаза Беркена от возмущения чуть ли не вылезли из орбит. Он стукнул палкой об землю.

— Вы сказали: переговоры? — подступил он к генералу, багровея и задыхаясь. — Какие переговоры?.. С кем переговоры? С бандитами без роду, без племени?.. Никогда! Мы не пойдём на это! Пусть Париж… Париж пусть ведёт переговоры… А мы — будем драться!.. Драться — если даже одни останемся!.. Ха, переговоры!.. Вон могилы моих родителей!.. Куда я пойду от них?.. Куда уйду, я спрашиваю?.. Я — алжирец! Алжир — моя родина!.. И мне бросить эту землю? Нет, господин генерал! Я не ждал от вас такого ответа! Уж если вы, военные, так говорите, то… придётся, видно, нам самим постоять за себя… Ничего! Постоим!.. Будем драться до последнего дыхания… Бог милостив, он нас не оставит!..

Беркен распалялся всё больше, суковатая палка с силой ударяла об землю. Он, наверное, остановился бы не скоро, если бы не вмешался Шарль.

— А ну, осади, осади, старый пират! — прогудел он, как из бочки. — Чего лезешь в бутылку!.. Никто вас не собирается бросать, не одни вы тут за Алжир болеете. Генерал о другом говорит: не проливать напрасно французскую кровь, а загнать мятежников в угол политикой угроз…

Притихший было Беркен взорвался снова.

— Вот тебе и на!.. Колючая проволока — не помогла! Линия Мориса — не помогла! А теперь хотите их взять политикой угроз. Дудки, Шарль! Не на таких напали!.. Мы тоже не дурачки, нас баснями не обманешь! Париж собирается исподтишка вручить судьбу Алжира бандитам, разве не ясно? Нет, мы, как говорят арабы, тоже не спим в ухе слона!.. Понимаем, что к чему! — Старик резко повернулся к Жерару. — Кажется, мсье Жерар, вы тоже участвуете в этих так называемых переговорах. Вспомните: всё, что вы нынче имеете, дал вам Алжир! Ваш дед, как и мой, приехал сюда на рыбачьем баркасе, а нынче вы купаетесь в медовых реках. Нам до вас, ясное дело, далеко, однако и мы, благодарение всевышнему, на судьбу не жалуемся и не собираемся за спасибо отдавать нажитое вот этими мозолями! — Беркен, уронив клюшку, растопырил узловатые пальцы, сунул мозолистые, потрескавшиеся ладони под нос отпрянувшему Жерару. — Нет, не собираемся! Если хотите лизаться с бандитами, лижитесь! А нас оставьте в покое, мы сами за себя постоим!..

Жерар сперва побледнел, потом залился жгучей краской, на лбу и за ушами у него выступил пот, но голос прозвучал ровно и внушительно:

— Господин Беркен! Если вы действительно не спите в слоновом ухе, то послушайте, что я вам скажу! Никто переговоров с мятежниками не ведёт и не собирается вести! Болтовня о переговорах — дело рук досужих газетчиков. В Алжире сейчас решается судьба всей Европы, идёт борьба между светом и тьмой, цивилизацией и невежеством. И враг будет поставлен на колени. Никаких других переговоров быть не может — а точка!

Со всех сторон послышались возгласы одобрения. Растроганный Беркен обнял Жерара, поцеловал его в потную щеку и даже прослезился. Потом с упрёком глянул на генерала.

— Вот, господин генерал!.. Вот какого ответа мы ждали от вас!..

Генерал промолчал. Он, конечно, понимал, что Жерар хитрит и почему именно хитрит, но в данном случае это второстепенно, главное, что колонисты были заодно с ним. А ведь, ей-богу, молодей этот задиристый чёрт Беркен! Даром, что старик, а десятка молодых стоит!