— Южаков! Тебе тут что, мёдом намазано? Своей палаты нет?

— Ну почему?.. — Витёк невинно посмотрел на доктора. Его хмурый вид сегодня совсем не пугал. — Скучно одному.

— Так не парк развлечений, чай, — хмыкнул Тимофей. — Сиди, раз уж так скучно, только чтоб к обходу был на своём месте.

— Есть, товарищ генерал! — парень отдал честь.

— Правой рукой честь отдают. Всему вас, молодых, учить надо, — качая головой, с укором сказал Тимофей Тимофеевич. — Ладно, Инга, держи направление. Закончишь капаться, пойди сдай кровь… — он вручил девушке маленький листочек с врачебными закорючками, — Да, Южаков, и для тебя, кстати, тоже направленьице вот есть. Всё, всего хорошего, молодые люди.

Тим-Тим отправился с ревизией дальше, чуть не столкнувшись в дверях с Лизой и её мамой. Женщина позвала врача на пару слов, и они вышли в коридор шептаться. А Лизка, весело щебеча и пританцовывая, попрыгала к своей кроватке.

— Вот что значит человек идёт на поправку! Молодец, Лизка! — похвалила девчоночку Инга и посмотрела на капельницу, в которой осталось уже совсем немножко лекарства. — Вить, сейчас меня отстегнут уже. Тогда прогуляемся на первый этаж в лабораторию.

— Прогуляемся? — хмыкнул Витька, приблизив направление к глазам, чтобы лучше рассмотреть. — Раньше для меня слово «прогуляемся» означало парковую аллейку, пивко, сигаретки… Вот как, как теперь бросить курить?

— В урну бросить. Так и бросают, если жить хотят, — без доли иронии сказала Инга, и на лицо девушки вернулось так свойственное ей серьёзное и обстоятельное выражение.

— Легко говорить. Ты-то небось и не пробовала никогда, — парень встал с постели и прошёлся до двери, выглянув в коридор.

— Мы с подружкой в шесть лет пробовали, — девчонка расхохоталась, а Витька только ещё больше нахмурился, пугаясь столь резкой перемены её тона и настроения.

— И как? — спросил он, просто чтобы что-то спросить.

— Кашляли, как дуры, полдня. Видимо, сильно затянулись, — смущаясь, рассказала Инга. — Зато теперь нет никакого желания делать это снова.

— Дурочки… — прокомментировал Витя. — Вон Тамара идёт, к тебе, наверное.

Девчонка, всё ещё подключённая к капельнице, каким-то чудом дотянулась до кроссовок и даже надела их. Единственное, чего не смогла — завязать шнурки одной рукой.

Виктор, учтиво пропустив вошедшую медсестру, присел на порог, как бедный родственник. Тамара, шутливо дав ему пинка, подошла к Инге:

— Самочувствие как?

— Нормально, — девушке явно не терпелось поскорее освободиться.

— Где ж нормально? Синяки на руках опять появились, — медсестра пристально окинула девчонку взглядом. — Ладно, посмотрим. Только пока осторожней, я тебя прошу, — сказала Тамара, ловко отсоединив трубочку.

Девушка благодарно кивнула и, взяв из тумбочки резинку, наспех затянула хвостик. Пока медсестра отвлеклась на Лизку, показывающую ей очередной художественный шедевр, Инга кое-как завязала шнурки и, захватив направление с врачебными закорючками, быстро подошла к Витьке. — Пошли скорее, пока Тамара не решила, что мне надо ещё полежать.

Ребята миновали столовую. В коридоре висела тоскливая тишина, нарушаемая только Сашкиным смехом из столовой и старательным сопением студента-практиканта, который возился с грудой белья, свалив её кучей на старую каталку. Поломанная лампа окончательно погасла. Виктор, зевая от местного полумрака, лениво открыл двери в холл.

Сам того не ожидая, парень окунулся в лёгкий, чуть холодноватый воздух, залетавший в приоткрытую форточку на лестничной площадке. Утреннее бело-жёлтое солнце, переливаясь, светило в четыре высоких окна, заставляя щурить глаза. Он вдохнул полной грудью, чувствуя, как «заплесневелое» настроение наливается дневным светом.

Инга сложила ладошку козырьком, пытаясь разглядеть утренний пейзаж, открывающийся с четвёртого этажа. В стёклах многоэтажек отражались тысячи маленьких апельсинов солнца.

Ребята спустились по лестнице. Этажом ниже столбом стоял сигаретный дым, выдавая размытые очертания солнечных лучей в воздухе. Витькины глаза заслезились, и парень чихнул.

— Будь здоров, — пожелала Инга, несмело взяв его за руку, но потом почему-то застеснялась и отпустила.

— Ты чё? — взяв инициативу, он сам легко приобнял девочку.

Инга взглянула на Витьку чуть воспалёнными глазами. Она как будто хотела что-то добавить, но, промолчав, с каким-то скрытым отчаянием просто прижалась к его груди. Дальше они так и пошли, точно привязанные друг к другу. Виктор теперь понимал: она просто устала быть одной, переживать боль только наедине с собой, не надеясь даже на самую малую дружескую поддержку. Холодной, неприступной девчонке, оказалось, просто не хватало тепла.

Тоскливое, тягучее утро плавно перетекало в такой же день. Солнце торопилось в зенит, стараясь согреть весь город, никого не обделив теплом. Лишь изредка ему пытались помешать маленькие, как лепёшки, тучи. Прохладный и светлый день дрожал над крышами. Осень всё никак не могла взять власть в свои руки, заставив разгулявшуюся летнюю погоду отправиться на законный отдых.