Шрифт:
Когда рассвело, Барбоза спросил служанку:
–?Дона Ленита ходила по малой нужде?
–?Так точно, ходила.
–?Ты вынесла мочу?
–?Нет, хозяин. Она в горшке возле тумбочки.
–?Поди принеси.
Служанка принесла горшок. Моча в нем была темная, с кроваво-красным оттенком.
–?У доны Лениты была испарина?
–?Не приметила.
–?Поди посмотри. Если была, перемени ей белье и принеси сюда мокрую рубашку.
Через десять минут служанка вернулась с ночной рубашкой, которую сняла с Лениты. Рубашка была влажная, кое-где тронутая розоватыми пятнами.
В полдень девушка проснулась свежей и в хорошем настроении. У нее разыгрался аппетит.
Барбоза велел принести чашку наваристого, крепкого куриного бульона и бокал старого вина.
Полковник, узнав о происшествии, места себе не находил.
–?Вегеталин, отчего ты не дал ей вегеталин? Это же отличное лекарство!
–?Алкоголь еще лучше,– возразил Барбоза.– Такие снадобья, как вегеталин, приносят облегчение только тогда, когда они на спирту.
–?Так ведь вегеталин многих вернул с того света.
–?А как его принимают?
–?С крепкой кашасой, в двадцать четыре градуса.
–?То-то и есть! Ленита вегеталина не принимала, но я считаю, что она вне опасности.
–?Что, змея не сильно укусила? Маленькая, что ли, была?
–?Огромная.
–?И ты считаешь, что Ленита вне опасности?
–?Она не растерялась и наложила на ногу жгут. А я высосал яд из ранки, так что в кровь попало совсем немного.
–?Ты высосал яд? Табак-то хоть перед этим разжевал? А не было ли у тебя какой-нибудь язвочки на деснах или царапины на языке?
–?К счастью, во рту у меня все в порядке.
–?А чем ты ее напоил?
–?Отличным ямайским ромом.
–?И только?
–?Только.
–?Ну, не знаю...
–?Я применил на практике то, что перенял от Поля Бера – это учение Клода Бернара. Вы же представляете, что такое кровообращение. Из легких кровь поступает по легочной вене в левое предсердие, выходит оттуда по аорте и расходится по артериям, оживляет весь организм, достигает капилляров, течет обратно по венам, поступает в правое предсердие, обогащается восстанавливающими элементами, поступающими по подключичным венам, проходит в соответствующий желудочек, снова очищается и обогащается кислородом в легких – и так все время. Так вот. Если в кровь попадает яд – например, от змеиного укуса,– обязательно сменяют друг друга три фазы, три этапа. Первый: яд, попавший в ранку, растворяется в органических жидкостях. Второй: яд проникает в вены и доходит до сердца. Третий: яд соприкасается с органами тела благодаря артериальному кровообращению. Вам известно, отец, что ядовитость той или иной субстанции определяется не качеством, а количеством. Миллиграмм стрихнина для человека не ядовит – кто его примет, с тем ничего не случится. А вот литр коньяку для человека – отрава: кто его выпьет в один присест, тот может умереть. Яд, который выходит из организма, не причинив ему вреда,– это уже не яд. В случае змеиного укуса, для того, чтобы яд возымел смертоносное действие, нужно, чтобы это произошло прежде, чем яд выйдет из организма, а для этого необходимо накопление в крови. Итак, в ранке яд, но подняться он не может – жгут мешает. Но если это будет долго продолжаться, то может начаться гангрена. Приходится снять жгут, и тогда кровь поднимется, а вместе с ней и яд. Постепенно он, однако, нейтрализуется и не может повлечь летального исхода, если только не поступит новая доза яда. Поэтому жгут снимают, потом снова накладывают – и так несколько раз, пока яд не выйдет из организма, не оказав при этом смертоносного действия. Алкоголь возбуждает нервы и стимулирует кровообращение – а следовательно, способствует очищению организма от яда.
–?И что, были примеры излечения, достигнутого таким способом?
–?Сколько угодно. Клод Бернар спасал, когда хотел, животных, которых сам ранил стрелами, напитанными ядом кураре. В провинции Рио-де-Жанейро одного моего приятеля укусила змея сурукуку, и я его вылечил таким способом.
–?А что же с Ленитой?
–?Во второй раз я прибегаю к такому лечению. Сейчас она в такой же безопасности, как вчера, до укуса.
–?Я могу ее навестить?
–?Конечно.
Они вошли в спальню. Ленита сидела на кровати, по-восточному скрестив ноги и укутавшись одеялом. Она лучилась радостью и торжеством – как все, кто оправился от тяжкой хвори. Лоб у нее был повязан белоснежным батистовым платком, напоминающим диадему, из-под которого ярко блестели глаза. Роскошные черные волосы контрастировали с бледными щеками. Широкие складки мокрой шелковой ночной рубашки почти не скрывали очертаний крепких девичьих грудей.
–?Ну, слава Богу! – с облегчением произнес полковник.– Ты еще легко отделалась! Вот до чего доводит охота. Ты ведь на волосок от смерти была!
–?Но ведь я жива.
–?Перепугалась в лесу-то?
–?Да нет. Я получила хороший урок. Стану теперь осторожнее – никогда не буду ступать, не глядя. Хотя я все-таки струхнула. Голова у меня болела, клонило в сон, я чувствовала себя разбитой, но страдать – почти не страдала.
–?Повезло тебе с доктором.
Ленита обратила на Барбозу нежный, благодарный взгляд.
Глава XIV
Похоже, змеиный яд все же оказал пагубное действие на Лениту.
Снова стали ее одолевать внезапные приступы слабости и меланхолии, как в первые дни ее пребывания на фазенде.
Охотиться она перестала, читать забросила, жажда знаний у нее иссякла.
Часами сидела она в гамаке или в кресле-качалке, погруженная в задумчивость. К еде почти не притрагивалась.
Иногда она подходила к столу, наклонялась, подолгу вертела в руках карандаш, или цветок, или что-нибудь еще, а потом выстукивала какой-то странный ритм. При этом глаза у нее делались неподвижными, лицо ничего не выражало, словно ей ни до чего не было никакого дела.
Барбоза тоже замкнулся в себе. Любовное признание Лениты смутило его.
Сам того не замечая, он попался в ловушку, о которой и не подозревал. Положение у него было весьма затруднительным.
Он безумно, самозабвенно любил Лениту и знал, что и она его любит – ведь она сама ему открылась. Что же теперь делать? То ли решительно все порвать, собрать чемоданы и отплыть в Европу, то ли открыто стать любовником Лениты. Сентиментальный, платонический флирт в подобном случае был бы просто глуп и смешон.