И Барбоза проводил большую часть времени в разъездах да играх – это притом, что прежде он никогда не играл и почти не навещал соседей.

Он бродил по лесу с ружьем, которое служило лишь предлогом, ибо он не охотился.

Однажды к вечеру, когда солнце уже садилось, Барбоза, бродивший по девственному лесу, почувствовал усталость и присел под белоствольной смоковницей. Машинально он поднял глаза и увидел огромную носуху [21] , следившую за ним с раздвоенного сука и строившую забавные гримасы, двигая длинным носом.

Как будто этого искушения было недостаточно, послышалось громкое хлопанье крыльев, и на смоковницу, как раз над носухой, сел гигантский дрозд. Усевшись на суку, он отряхнулся, почистил перышки, повертел головой и три раза пискнул. Барбоза не обратил внимания ни на птицу, ни на животное. Ружье неподвижно стояло у него между коленей.

Перед его мысленным взором представало неотвязное видение – маленькая, белая, атласная ножка Лениты с прозрачными розовыми ноготками и голубыми жилками.

И ему чудилось, что он целует эту ножку и даже медленно, не отрываясь, сосет, сжимая чудную, округлую розовую пятку, на которой оставались белые следы от прикосновения его пальцев.

Он ощущал вкус нежной, бархатистой кожи, едва избежавшей смерти и полной жизни. Его губы хранили память о ней.

А этот трусливый, отеческий поцелуй, который он запечатлел у нее на лбу, когда она призналась ему в любви! Он и сейчас еще как будто вдыхал естественный аромат ее волос, свежее, здоровое, молочное, как у новорожденного теленка, дыхание.

Зачем отвергать любовь, которая сама просится в руки? Разве его не тянуло к Лените, разве она не шла ему навстречу, зная, что он женат и заключить законный брак с ней не сможет?

И без всякого притворства, с целомудреннейшим безрассудством, она сделала признание, которое женщины всячески избегают делать первыми. Это была не шутка – с такими вещами не шутят.

Что ужасного случится, если любящие друг друга мужчина и женщина соединятся во взаимном обладании и наслаждении?

Да, жениться на Лените он не может. Ну и что же? Что такое современный брак, как не общественное установление, подверженное эволюции, как и все сущее, довольно безнравственное и бесконечно смехотворное? В будущем брак перестанет быть нелепым, драконовским договором, основанным на торжественном обещании делать то, что заведомо невыполнимо. Человек – именно в силу того, что он занимает высшую ступень на биологической лестнице,– изменчив и непостоянен. Обещать то, что выполнить никак не удастся,– разве это нравственно? Вечная любовь бывает только в сентиментальных стишках. Брак без возможности свободного, честного, законного развода для обеих сторон – это все равно что паровой котел без предохранительных клапанов. Мужчина напяливает щегольской фрак, женщина прихорашивается, украшает себя фальшивыми цветочками, и оба тащатся в церковь, с необычайной помпой и в сопровождении многолюдной свиты – а зачем? Чтобы заявить при всем честном народе, сколько бы его ни собралось, под колокольный звон и звуки труб, что он хочет совокупляться с ней, а она с ним, что никто против этого не возражает, а родственники страшно рады... Замечательно! И множество badauds [22] , старых и молодых, самцов и самок, щурясь и белозубо улыбаясь, лукаво толкают друг друга под локоть и шепчут на ухо всякие непристойности. Это уже не просто смешно, а пошло и грязно.

Любовь – это дитя роковой, тиранической необходимости воспроизводства. Индусы это называют вернуть долг предкам. Слово любовь – это, по сути, эвфемизм для слова течка. Действительно, с точки зрения физиологии любовь и течка – это одно и то же. Любовь, как утверждают биологи, начинается с избирательного влечения двух разнополых особей, которых можно назвать по-разному наэлектризованными, разнозарядными. Поразительная сложность человеческого организма превращает это примитивное влечение, результатом которого становится рождение ребенка, в войну нервов, которая, будучи сдерживаемой или плохо управляемой, производит гнев Ахилла, разврат Мессалины, экстаз святой Терезы. Противиться любви бесполезно – приходится покоряться. Против природы не попрешь, а любовь – это природа. Древние знали, что делали, когда символически изображали любовь в виде Венеры или Афродиты – прекраснейшей, но неумолимо мстительной богини. Любовь – это прочнейшая связь между живыми существами, их душа, их бытие.

Ленита предлагала себя ему. Что ж, он станет ее любовником.

Барбоза поднялся и ощутил прилив сил, как бывает у тех, кто принял окончательное решение, быстрым шагом пошел домой.

Войдя в комнату, он положил ружье и патронташ, чиркнул спичкой, зажег свечу, вымыл руки.

Потом он вышел.

Идя по коридору в переднюю, он лицом к лицу столкнулся с Ленитой.

–?Ох! – воскликнул он.

Их руки словно искали друг друга в темноте и встретились, пальцы переплелись.

Барбоза привлек Лениту к себе, хотел поцеловать в губы, но не решился и поцеловал в лоб.

Ленита не противилась – напротив, мягко прильнула к нему.

В коридоре было темно. Барбоза не видел черного пламени сладострастия, вихрившегося в глазах у девушки, не видел бледности ее щек, алости губ, смущенно молящих о поцелуе, и несравненного изгиба шеи.

Решительность Барбозы ослабла. Храбрость и мужество отказали ему, он уже не ощущал никаких желаний. Сердце у него беспорядочно колотилось, как у семинариста, впервые оказавшегося наедине с женщиной легкого поведения.

Вдруг он резко отстранил Лениту и позорно ретировался.

Во мраке коридора послышалось неутешное рыдание.

Ужин прошел в крайне напряженной обстановке. Ни Барбоза не глядел на Лениту, ни Ленита на Барбозу. Ели они – вернее, притворялись, что едят,– в полном молчании.

–?Надо бы этой девочке лекарство попринимать,– сказал полковник, заметив полное отсутствие аппетита у Лениты.– После этой истории со змеей ее словно подменили. Попринимала бы вегеталин – все было бы иначе.

Покончив с чаем, Барбоза поднялся, пожелал спокойной ночи отцу, угрюмо попрощался с Ленитой, церемонно назвав ее сеньорой, и удалился к себе.