Шрифт:
Дракон начал было свой рассказ, но небо внезапно почернело, вдали загремел гром. Похоже, приближалась большая гроза. Они поискали укрытие и наткнулись на узкий вход в пещеру. Тиму пришлось опять уменьшаться, чтобы проскользнуть в тёмную щель. Только успели спрятаться, как начался сильный ливень. Громыхало со страшной силой, молнии сверкали, с шумом неслись вниз потоки воды.
А в пещере было сухо, откуда-то даже проникал свет. В ту сторону они и двинулись.
Проход постепенно расширялся, становилось все светлее. Они вошли в просторный круглый зал. В самом центре — простое деревянное кресло, в нём — девушка за прялкой. Сидит вполоборота к ним, напевает что-то тихонько.
Митяй встал как вкопанный: Маша! Она повернулась к ним, поднялась. Подошла и опустилась на колени перед козлёнком. Обняла его:
— Митенька… Я ведь говорила, что мы увидимся.
— А ты как здесь?
— Это мой дом. И мой мир.
Тим стоял в стороне и молчал. Но, наконец, не выдержал:
— Достопочтенная леди, позвольте познакомиться. Тим.
И дракон вежливо шаркнул ножкой.
— Очень приятно, Василиса.
— Как?! Повторите…
— Василиса.
Маша смотрела на них и улыбалась. Потом сказала:
— Тим, ты ведь искал меня?
— Да, но я не предполагал, что вы — так прекрасны и юны. То есть, что прекрасны… я догадывался…
Он совсем запутался. Если бы драконы умели краснеть, то уж точно — воспламенился бы от смущения. Митяй помог ему:
— Маша, то есть — Василиса, ему твоя помощь нужна.
— Зови меня Машей. Так тебе привычней. Чего хочет Тим?
— Ему надо домой. Нужно чары снять и обратно его отправить.
— Хорошо.
Маша подошла поближе к дракону, подняла руки вверх и заговорила:
На семи ветрах, на семи дубах,
Я совью венок о семи цветах.
На семи столбах по семь воронов,
Понесут венок от всех ворогов.
В руках у неё появился венок из колосьев, перевитый цветными лентами. Маша надела его на голову Тиму. И тот исчез: просто растаял. Митяй оторопел:
— Ну вот. И попрощаться не успели…
Маша улыбнулась:
— Не горюй. Ваши дороги еще пересекутся.
— А я? Так козлёнком и останусь?
— Да нет, конечно.
Маша присела рядом и очертила круг. В нём появился отпечаток копытца и наполнился водой. Она сняла с Митяя Оберег и поднесла к копытцу. Оно уменьшилось, превратилось в тонкую пластину и чётко легло в один из пустых сегментов. И Маша снова надела его Митяю на шею. И опять его крутануло с такой силой, что еле на ногах устоял.
И встал он перед Машей не козлёнком, а в привычном человеческом обличье. Митяй провел рукой по лицу:
— Маша, а я… Остался таким же?
— Да, Митяй, ты остался прежним.
— Но, ты ведь можешь?…
— Могу. Но это будет неверно. Ты сильный и должен с этим справиться сам. Давай прощаться.
– Но мне так много надо тебе рассказать. Про Бориса и Ваню, про всех.
— Нет, Митяй. Нельзя. Что мне положено знать о нашей семье, я знаю. А больше — нет. Такие правила.
— Но как же? Почему?
— У тебя мало времени. Пора.
Она подошла к нему совсем близко. Развязала платок, который до сих пор был на голове Митяя. Взяла за руку и поцеловала.
— До свидания…
Митяй открыл глаза. Он лежал в кровати, сквозь занавески пробивался утренний молочный свет. Первым делом ощупал голову: сон такой реальный… Будто он действительно был козлёнком и встретил Машу… Он потрогал Оберег, поднёс поближе к глазам: пазлов стало четыре. И последний из них — в форме маленького серебряного копытца.
Как хорошо, что воскресенье и никуда не нужно торопиться. И завтрак сегодня будет позднее. Митяй спустился к столу и увидел опустевшие места Маши и Бориса. И как в первый раз, когда ушла Маша, никто даже не вспомнил о Борисе. Рядом с Линой теперь оказалось свободное место, и его занял Иван. Лина притягивала всех как магнит: тепло рядом с ней и по-особенному уютно.
Сегодня Митяй решил присмотреться к Ивану. Совершенно обычный на вид мальчишка: худенький, позвонки торчат, светлые волосы с упрямым вихром на макушке. Особенные только глаза: глубокого стального цвета, сильно затенённые ресницами. Поэтому кажется, что взгляд его ускользает, словно он внимательно всматривается во всё, но как будто не желает принимать участие в происходящем. Отстраненность? Да, именно это и отличает его от всех остальных.
Как же подступиться? Митяй думал над этим всё утро. Позвать гулять? Но нужно о чём-то говорить, а как начать, он просто не знал. С тем же успехом можно его и в комнату позвать. С тех пор, как приехал сюда, Митяй едва ли перекинулся с Ваней парой слов. Чем объяснить внезапно возникший интерес? Мелькнула мысль: Борис говорил что-то о компьютере. Наверное, это нормальный предлог…