— Мы можем проверить то, что рассказывает Щепанский? — обратился Тарасюк к следователю.

— Вы что, мне не верите?

— Верим, но нам нужно, чтобы были не только общие слова, — произнес Тарасюк.

Следователь вышел. Щепанский клялся, что ничего не выдумывает, беда в том, что он сам там не был.

Вошел следователь.

— Действительно, семью Трояна уничтожила банда Клея [27] . Убиты Троян Владимир Тимкович, его жена Ганна, дочка София семи лет, сын Владимир пяти лет, дочка Мария трех лет, сын Яков двух лет, грудной младенец, которому не успели дать имя, и отец Трояна — Тимко.

— Видите, подтвердилось, о чем я рассказывал! Ведь я говорю правду! — повернулся Щепанский уже к Тарасюку.

— Да, страшную, кровавую правду. Стынет кровь в жилах, когда вы об этом рассказываете.

Но бандит словно не понял этих слов, он откровенно радовался, что теперь речь шла не о его преступлениях.

— Вот если бы вы Клея взяли, так он бы вам еще не такое порассказал, только сбежал он. Говорили, где-то в Канаде купил ресторан и живет припеваючи.

— А чем вы, Щепанский, объясняете такую жестокость и Клея, и Демьяна, да и свою собственную? — спросил Тарасюк.

— Я часто встречался с окружным проводником Демьяном. Он хвалился, что ему доверяет сам Роман Шухевич. Со слов Демьяна знаю, что Шухевич требовал держать людей в страхе даже в самом подполье. Возьмите хотя бы мои дневники и информацию в окружной провод. Я обязан был докладывать, сколько убили, сколько повесили, сколько сожгли, сколько собрали грошей и так далее. Демьян говорил, что по нашей информации провод оценивает деятельность каждого, и когда будет «самостийная», то и награды получит каждый по заслугам.

— Что ж, дайте Щепанскому бумагу, перо, пускай напишет все, что знает о зверствах националистов, а знает он много. Мы же займемся другими делами.

Полковник Тарасюк и следователь встретились через несколько дней.

— То, что написал Щепанский, — потрясающе и страшно, — сказал следователь. — Вы только представьте: как только он научился читать, отец-священник дал ему несколько томов хроники испанской инквизиции. Сынок прочитал их от корки до корки и с тех пор проникся нравами инквизиции, которые позволяли живыми жечь безбожников, сдирать с них кожу. Изнывая от омерзительного любопытства, он жег птенцов, ежей, закапывал в землю живых котят, щенят, цыплят…

— Что-то похожее рассказывал о Щепанском Береза, — вспомнил Тарасюк. — Кстати, он был уверен, что Буй-тура мы живым не возьмем, а если он и попадется, то на допросе ничего не скажет.

— Он много сказал. Теперь делает вид, что кается. Вчера, например, называл известные ему имена и адреса националистов, которым по заданию ОУН удалось легализоваться. При этом выразился так: «Они без меня ничего не стоят. Я всех выведу на чистую воду. Если кто из них не захочет сознаться, ведите ко мне — в момент все расскажет». Потом Щепанский спрашивал, когда его будут судить и кто проходит по его делу.

— А это еще зачем? — удивился полковник.

— Уверен, что его осудят на смерть, поэтому хочет обратиться в Москву с просьбой о помиловании.

— Что ж, пускай пишет… Это его право.

Щепанского снова привели на допрос. Полковник Тарасюк велел бандиту рассказать, как готовилось убийство писателя Ярослава Галана.

К тому времени кое-какие виновники и участники этого террористического акта уже были осуждены на смерть Военным трибуналом. Илларий, Александр и Мирон Лукашевичи, Тома Чмиль и Михайло Стахур во время допросов сознались в своих преступлениях, поэтому организатору убийства Щепанскому оставалось лишь дополнить картину подробностями.

— Весной 1946 года я узнал, что самым срочным заданием ОУН является убийство Ярослава Галана.

— От кого?

— От Демьяна — окружного проводника ОУН. Он сообщил, что получены указания центрального провода ОУН ликвидировать писателя Ярослава Галана, журналиста Кузьму Пелехатого и протопресвитера Гавриила Костельника. Кроме того, он назвал имена некоторых интеллигентов, которые активно выступали против украинских националистов и подлежали ликвидации.

— Почему Демьян рассказывал об этом именно вам?

— Во Львове у меня были свои люди, поэтому Демьян поручил мне убийство Галана.

— Продолжайте.

— Чтобы выполнить задание организации, я подготовил две группы террористов. Они часто наведывались к Галану, но то не заставали его дома, то Галан был не один, и террористы не осмеливались стрелять. Демьян требовал ускорить ликвидацию. Весной и летом 1949 года два или три раза ходили с заданием убить Галана националист по кличке Ромко и сыновья священника Дениса Лукашевича — Илларий и Мирон Лукашевичи. Задания они не выполнили. Летом 1949 года я навестил отца Дениса. Его называли отцом Добродием, потому что он любил употреблять это слово — «добродий» [28] . Я знал, что отец Денис — националист. Он меня тоже хорошо знал, потому что был священником в соседнем с нашим селе и часто бывал у моего отца, тоже священника униатской церкви. Так вот, отец Добродий ни с того ни с сего спросил у меня, почему мы мешкаем с ликвидацией Галана. Я даже удивился, что он знает о задании организации. Правда, об этом ему мог сказать сын Илларий или даже Демьян, с которым отец Добродий поддерживал связь. Еще больше меня удивило, когда священник, махнув рукой, сердито бросил: «Да эти слюнтяи, которых вы назначили исполнителями, ничего ему не сделают». Отец Добродий, оказывается, знал и о том, кто был назначен исполнителем. Я ответил, что мы готовимся, но дело, мол, нелегкое.