«Прорыв корсунской группировки из района Стеблов в направлении Шендеровка произошел потому, что слабая по своему составу 27-я армия не была своевременно усилена. Не было принято решительных мер к выполнению моих указаний об уничтожении в первую очередь стебловского выступа противника, откуда, вероятнее всего, можно было ожидать попыток его прорыва… Сил и средств на левом крыле 1-го Украинского фронта и на правом крыле 2-го Украинского фронта достаточно, чтобы ликвидировать прорыв противника и уничтожить его корсунскую группировку…»

Его опасения, что противник может избежать полного разгрома, были оправданны, и он правильно рассчитал ходы. Положение у немцев было критическое. В ночь с 16 на 17 февраля Штеммерман и Либ предприняли попытку прорваться из окружения в юго-западном направлении. Генерал Штеммерман построил ударную группу в несколько эшелонов. Она двинулась навстречу своему 3-му танковому корпусу, который напрягал все силы, чтобы бросить в помощь прорывавшимся хотя бы несколько танков.

Разыгралась снежная буря. Двигаться предстояло по бездорожью и глубокой грязи, и солдатам было приказано бросить орудия после того, как будут расстреляны все боеприпасы. Немецкий историк генерал Курт Типпельскирх в книге «История Второй мировой войны» пишет: «Когда к 15 февраля наступательные силы деблокирующих войск истощились, окруженные корпуса получили приказ пробиваться в южном направлении, откуда навстречу им должен был наступать танковый корпус 1-й танковой армии.

…Блестяще подготовленный прорыв в ночь с 16 на 17 февраля не привел, однако, к соединению с наступавшим навстречу корпусом, т.к. продвижение последнего, и без того медленное из-за плохого состояния грунта, было остановлено противником. Из окружения вышли лишь 30 тыс. человек».

Бой продолжался и с началом утра. В показаниях немецкого пленного указывается: «Основная дорога оказалась забитой останавливающимся и разбитым транспортом, и двигаться по ней не было возможности. На небольшом участке дороги на Лысянку я увидел огромное количество убитых немцев. Масса обозов запрудила не только дороги, но и поля» [102] .

Другой пленный, офицер, утверждал: «Из окружения никто не вышел. Все дороги были забиты транспортом, кругом был неимоверный беспорядок. Все смешалось в один поток. Все бежали, и никто не знал, куда он бежит и зачем. На дорогах и вне дорог валялись разбитые машины, орудия, повозки и сотни трупов солдат и офицеров».

Конев позже вспоминал: «Немцы шли ночью напролом, в густых боевых колоннах. Мы остановили их огнем и танками, которые давили на этом страшном зимнем поле напирающую и, я бы даже сказал, плохо управляемую толпу. И танкисты тут неповинны: танк, как известно, плохо видит ночью. Все происходило в кромешной темноте и в буране».

В этой свалке убитых и брошенной техники был обнаружен и труп командующего окруженной группировкой Штеммермана. Во время войны ходили слухи, его застрелили эсэсовцы из собственной охраны, чтобы не дать ему сдаться в плен. Но генерал до конца выполнил свой долг, и Конев пишет: «Я разрешил немецким военнопленным похоронить своего генерала с надлежащими почестями по законам военного времени».

После короткого доклада Конева о результатах операции по телефону в Ставку Сталин сказал: «Поздравляю с успехом. У правительства есть мнение присвоить вам звание Маршала Советского Союза». Уже через день командующему фронтом доставили маршальские погоны. Звание маршала бронетанковых войск Сталин присвоил Ротмистрову и начальнику бронетанковых войск Федоренко. И все же он был недоволен результатами операции: в своем приказе Верховный главнокомандующий не отметил войска 1-го Украинского фронта, – не получил почестей и Жуков .

Москва уже привыкала к триумфальным фейерверкам. 18 февраля 1944 года советская столица салютовала победе 2-го Украинского фронта под Корсунь-Шевченковским. В приказе Сталина указывалось: «…В ходе этой операции немцы оставили на поле боя убитыми 52 тысячи человек. Сдалось в плен 11 тыс. немецких солдат и офицеров…»

Еще не успел отгреметь победный салют, как Генеральный штаб сосредоточил свое внимание на дальнейшем ходе боевых действий. 18—20 февраля Сталин рассмотрел планы по освобождению Правобережной Украины. Основной замысел его плана предусматривал нанесение удара в сторону Карпат и рассечении южного фронта германской армии на две половины.

В момент подготовки этой операции нелепо погиб командующий 1-м Украинским фронтом Ватутин. Вместе с восемью охранниками и членом Военного совета генерал-майором Крайнюковым 29 февраля он выехал в 60-ю армию; в восьмом часу вечера на штабную колонну совершили нападение бандеровцы, и, хотя охрана отбила нападение, тяжело раненный комфронта скончался в госпитале.

На место погибшего Ватутина Сталин назначил Жукова. Видимо, Верховный еще не утратил веры в организаторские способности своего заместителя и снова давал ему возможность проявить себя в конкретном деле.

Новый командующий фронтом получил в свое распоряжение значительные силы, превосходившие потенциал противника как по численности, так и по вооружению. Это позволяло продемонстрировать полководческое мастерство, навязывая врагу инициативу и диктуя свою волю.

Усилия Сталина были направлены на развитие успеха. Не давая немцам возможности опомниться от ударов Красной Армии, в марте он поручил Жукову проведение Проскуровско-Черновицкой операции. Однако маршал не сумел использовать предоставленный ему шанс и не блеснул полководческим талантом.