Конечно, Сталин имел в виду не сам желтый металл, а ту промышленную значимость, которую представляла Силезия с экономической точки зрения, и он подчеркнул, что надлежало принять все меры для возможного сохранения этого потенциала.

Сталин внимательно готовил завершающую кампанию, и даже уже в самой расстановке его маршалов, на этом этапе наступления, был особый смысл: он определил приоритетные места в когорте своих полководцев. В операции по разгрому Германии он назначил Рокоссовского командующим 2-м Белорусским фронтом, расположенным на более мощном северном фланге театра боевых действий. Южный фланг занимали войска 1-го Украинского фронта под командованием Конева.

В центре – между ними – находился 1-й Белорусский фронт, управление которым он поручил Жукову. Войска 4-го Украинского фронта Петрова в центре и на левом фланге должны были продолжить наступление в Чехословакии, а правым крылом совершить удар на Краков.

Сталин был уверен в успешном осуществлении этой стратегической операции, ибо он создал абсолютное превосходство над противником на Варшавско-Берлинском направлении. Как подсчитали историки, перевес войск 1-го Белорусского фронта Жукова и 1-го Украинского фронта Конева выглядел так: в живой силе – в 5,5 раза, в орудиях и минометах – в 7,8 раза, в танках – в 5,7 раза, в самолетах – в 17,6 раза.

Мог ли Жуков, бахвалившийся после смерти Вождя своими полководческими успехами, этого не знать? А может быть, в силу своей ограниченности, маршал действительно не понимал, кому он обязан своей славой?

Но и это не все. На участках прорыва Сталин создал преимущество над противником в живой силе в 9 раз, в артиллерии – в 10 раз, в танках и САУ – в 10 раз.

Чтобы рационально использовать это подавляющее превосходство, перед началом главного наступления Сталин отвлек внимание противника на фланги советско-германского фронта. То был мудрый замысел стратега. Он провел крупные операции на флангах: наступление на Будапешт и Вену; эту же цель преследовал и удар по Кенигсбергу.

Он знал, что немцы проявляют особую чувствительность к Восточной Пруссии. Он все рассчитал правильно. Как стало известно позже, Гитлер пришел к убеждению, что удар на Берлин советский вождь нанесет с востока – через Венгрию и Чехию.

В германском штабе казалось, что Гитлер разгадал замысел советского Верховного главнокомандующего. Усилив фланговые группировки на Востоке, теперь они могли повернуться на Запад, откуда, нанося удар в спину, Германии угрожали американцы и англичане. И действительно, внешне все выглядело логично.

16 декабря 1944 года немецкое командование начало контрнаступление в Арденнах, а 1 января 1945 года – в Эльзасе. Союзные войска не выдержали силу немецкого удара, они попятились назад и оставили захваченные позиции. Под напором дисциплинированных и опытных немцев союзники бежали; война уже не выглядела как безмятежная прогулка.

И хотя к концу декабря наступление германских войск было приостановлено, англо-американские армии оказались в очень тяжелом положении. Выправить его без помощи Советского Союза было невозможно. Стремясь оттянуть немецкие части на Восток, Черчилль обратился за помощью к Сталину с просьбой о проведении наступления на советско-германском фронте.

Сталин ответил положительно и указал, что такое крупное наступление готовится. Но положение союзников осложнялось, и Черчилль торопил советского Верховного главнокомандующего. В очередном послании от 6 января 1945 года британский премьер-министр вновь спрашивает:

«Можем ли мы рассчитывать на крупное русское наступление на фронте от Вислы или где-нибудь в другом месте в течение января и в любые другие моменты, о которых Вы, возможно, пожелаете упомянуть»?

Сталин ответил на следующий день: «Мы готовимся к наступлению, но погода сейчас не благоприятствует нашему наступлению (курсивы мои. – К. Р. ). Однако, учитывая положение наших союзников на западном фронте, Ставка Верховного главнокомандования решила усиленным темпом закончить подготовку и, не считаясь с погодой , открыть широкие наступательные действия против немцев по всему центральному фронту не позже второй половины января. Можете не сомневаться, что мы сделаем все для того, чтобы оказать содействие нашим славным союзным войскам ».

Очевидно, что при ссылке на погоду Сталин откровенно иронизирует, напоминая Черчиллю тот аргумент, которым британский премьер-министр объяснял оттягивание открытия второго фронта. Джилас свидетельствует: уже получив от Черчилля сообщение, что «высадка во Франции начнется на следующий день», Сталин прокомментировал депешу: «Да, высадка состоится, если не будет тумана. До сих пор постоянно что-нибудь мешало. Завтра, подозреваю, будет что-нибудь еще. Может быть, они случайно встретятся с немцами!.. Может быть, тогда высадка не состоится, а все, как обычно, ограничатся обещаниями».

Однако, «уколов» союзника напоминанием о «погодных» факторах войны, Сталин приказал начать наступление даже раньше названной Черчиллю даты. К осуществлению Висло-Одерской операции Сталин приступил на восемь дней раньше запланированного срока. Не 20-го, а уже 12 января 1945 года. В 5 часов утра ее начал 1-й Украинский фронт.

В этот день с неба хлопьями валил снег. Танки армии Рыбалко двинулись в прорыв с белыми шапками на броне, словно замаскированные под фон местности. Пленные признавались, что после артиллерийской подготовки оставшиеся в живых уже не могли управлять своей волей к сопротивлению. 2-й и 3-й Белорусские фронты начали наступление 13 января, а на следующий день, после короткой 25-минутной артподготовки, приступил к боевым действиям 1-й Белорусский фронт.