– - А они не надорвутся?

– - Кто?
– - недоуменно обернулся Драко.

– - Лошадки наши.

Теперь на меня таращились еще и Невилл с Гермионой.

– - К-какие лошадки? Кареты не запряжены, -- осторожненько подергал меня за рукав Невилл. Я изумилась:

– - Вы что, не видите? Тощие крылатые лошади с выпирающими ребрами! Да потрогайте же!

Решительно схватив за руку Невилла, я направилась к ближайшей упряжке и храбро потянулась к морде лошадки. Та оказалась бархатистой и теплой, вопреки моим опасениям, и я заставила Невилла положить рядом со своей и его руку. Лошадка стояла смирно, только косила на меня печальным глазом.

– - Ой... И правда, невидимые... А почему ты их видишь, а мы не видим?
– - Гермиона и Драко подошли следом и осторожно поглаживали невидимые бока. Невилл вытащил из кармана конфету, и животное аккуратно взяло ее губами.

– - Здорово, -- восхитился друг.
– - Надо будет спросить кого-то из преподавателей или Хагрида -- наверняка запрягать лошадей входит в его обязанности.

Мы уселись в карету и всю дорогу всматривались в темнеющий за окошком лес, пытаясь увидеть тех страшных зверей, из-за которых нам было запрещено уходить дальше опушки. К сожалению, ни волков, ни даже лис нам не попалось, я уже не говорю об оборотнях или мантикорах.

Без приключений доехав до замка, мы оставили багаж в комнатах и поспешили в Большой зал. Спасибо Мерлину, обошлось без вступительной речи -- нас просто накормили ужином и раздали расписание: в этом семестре больше не было полетов, зато появилось несколько спецкурсов. Нам предлагали изучать геральдику, этикет и танцы (в скобках было указано, что занятия рассчитаны на четыре семестра). Я, не колеблясь, решила пойти на все три спецкурса, а Невилл буркнул, что и без геральдики проживет замечательно. Хорошо Драко -- он-то в этих занятиях не нуждается, у него до школы были гувернеры, успевшие научить его не только кушать правильной вилкой, но и еще целой куче того, что положено знать юному аристократу.

После ужина я зашла к папе, обсудила с ним расписание и договорилась о наших занятиях -- мы с Невиллом изучали окклюменцию, и хотели в свободное время помогать с приготовлением зелий для Больничного крыла.

Уже засыпая, я услышала тихий шорох. Выглянули из-за балдахина и ухмыльнулась: туфли крались к выходу. Как же хорошо в Хогвартсе!

Январь, февраль и март пролетели незаметно. Мы много учились, однажды мобилизовали второй и первый курсы, устроив битву снежками, следили за Квиррелом и приручали Пушка. Оказалось, псина любит яблоки и млеет, когда крайнюю правую голову чешут за ухом, а среднюю гладят по носу. Мы заводили знакомства с самыми различными студентами, и вскоре нас не знал только ленивый. Мы постепенно приучали Рона Уизли к мысли, что он сможет не только обыграть в шахматы любого хогвартского студента и оглушить тролля, но и сумеет стать самым авторитетным младшекурсником на Гриффиндоре. Рыжему явно нравились почет и внимание, так что он смирился с необходимостью помогать и советовать, и вскоре был вознагражден -- папа лично дал Гриффиндору двадцать баллов за "достойную дрессуру". Рон сумел добиться дисциплины на уроках зелий, несмотря на подначки слизеринской компании, в которую входили Паркинсон, Буллстроуд и несколько подпевал (подозреваю, пообещал отвесить каждому по щелбану, но тем не менее...). Теперь гриффская половина класса сидела тихо и с каменными лицами крошила ингредиенты, пока Паркинсон сотоварищи изощрялась в словесных оскорблениях. К моему огромному сожалению, совсем заткнуть Панси не получалось никак -- ее папаша занимал одну из высоких должностей в Министерстве, и сковырнуть его можно было только с помощью Люциуса. Приходилось терпеть и выжидать, когда аристократ присоединится к нашей дружной команде, и тогда уже вершить свою маленькую месть.

В апреле Хагрид снова пожаловался, что кто-то убил единорога и выпил всю кровь. Мы пришли посмотреть на детенышей фестралов -- тех самых невидимых лошадей, что так поразили нас в первый день семестра. Оказалось, что фестралов могут видеть только те, кто своими глазами видел смерть -- а мне довелось видеть смерть матери, хоть я этого и не помнила. Несмотря на устрашающую внешность, животные оказались на редкость дружелюбными и флегматичными, обожали сладкое и Невилла -- потому, что у него сладкого всегда были полные карманы. Хагрид всегда охотно принимал нас у себя, поил чаем из огромных кружек и угощал кексами собственного приготовления: страшненькими, но вкусными. Гермиона однажды пошутила, что хагридова выпечка похожа на самого лесничего -- "на лицо ужасная, добрая внутри".

– - Вы эта, извиняйте, только я сегодня малость занят, -- сказал нам с порога полугигант.
– - Мне в лес надобно, приглядеть...

– - Что-то случилось?
– - Гермиона сегодня была настроена благодушно и, кажется, собиралась предложить свою помощь. Ну да, так и есть:

– - Может, мы чем-то поможем?

– - Это вряд ли. Кровопивец какой-то объявился, единорогов убивает. Такое чистое, доброе создание, у кого только рука поднялась!

– - Кровопивец?
– - вампир, что ли?

– - Ну да. Всю кровь высасывает. Единорожья кровь, она ото всех болезней спасти могет -- да только лучше умереть, чем так спасаться. Это же проклятие страшное -- убить единорога, м-да...

Хагрид скоро ушел, а я поняла, что развязка не за горами. Если Квиррел добывает для своего хозяина единорожью кровь, значит, тот страстно желает возродиться и воспользуется любой возможностью, чтобы заполучить философский камень.

А месяц спустя все это и произошло.

Хагрид выиграл в карты яйцо дракона. Сперва я не обратила внимания на сей интересный факт: ну выиграл и выиграл, но Люпин как раз прислал письмо, в котором упоминалось, что их питомник как-то купил яйцо Китайского Огненного Шара за три тысячи галлеонов, и я задумалась. Какова вероятность того, что незнакомец с драконьим яйцом в кармане сядет играть с Хагридом в карты? Какова вероятность того, что он решит поставить яйцо на кон? И проиграет?

Я отправилась за объяснениями. Хагрид грел яйцо в камине, поминутно переворачивая его большими щипцами.

– - А, Гарри! Хорошо, что ты зашла. Скоро вылупится, представляешь?

Не хотелось разочаровывать лесника, но...

– - А ты знаешь, что не сможешь оставить дракона себе? Придется переправить его в питомник -- иначе рано или поздно кто-то донесет и министерские отправят тебя в Азкабан.

Лесник погрустнел:

– - Знаю я, знаю. Я уже написал Чарли Уизли, он заберет драконеныша сразу, как тот вылупится.