В общем, дела шли гаже некуда, да еще Дамблдор повадился зазывать меня на чай с мармеладками и разглагольствовать о жизни, то ли прощупывая почву, то ли просто вешая лапшу на уши. Он болтал о моей избранности и о предназначении, о силе любви и добра, и о том, что я должна спасти весь магический мир. Хотя интересно, с чего бы - неужели во всей Англии не найдется колдуна, способного взять на себя этот труд, что приходится надеяться на тринадцатилетнюю соплю? Взять того же Дамблдора, к примеру... Я кивала, как китайский болванчик, и окольными путями пыталась выведать что-нибудь о хоркруксах, но светлячок держался стойко и ловко обходил в разговорах все подводные камни.

Ближе к Хэллоуину дела испортились вконец. Началось с того, что один из авроров, патрулирующих Хогсмид, (а точнее - странная аврорша с розовыми волосами) приволокла за шкирку алого от стыда Рона. На счастье, я встретила их первой и немедленно повела к папе - уж лучше он, чем МакГоннагал.

– Тонкс, - папа узнал авроршу и скорчил кислое лицо.
– Тебя все-таки приняли в академию.

– Профессор Снейп, - аврорша явно забавлялась.
– Моей карьере не помешало даже "Выше ожидаемого" по зельям, которое вы столь любезно мне поставили.

– Аврору стыдно не уметь варить Костерост, - вздернул бровь Северус.
– Но перейдем к делу. Что натворил мистер Уизли?

– Я отловила его в "Сладком королевстве".

– Что?
– в один голос вскрикнули мы с папой.

– Ты что, совсем идиот? Где-то там шастает Грейбек, а ты готов рискнуть жизнью за пару конфет? Убить тебя мало!

Рон готов был сквозь землю провалиться от стыда.

– Полностью согласен с Гарри, - зло бросил папа.
– Мистер Уизли, я немедленно извещу ваших родителей. Выверните-ка карманы.

Рыжий неохотно выложил на стол пачку "Берти Боттс" и сложенный вчетверо пустой пергамент, сразу показавшийся мне подозрительным. Папе, впрочем, тоже.

– Что это?
– вкрадчиво спросил он.

– Просто пергамент, - пролепетал Рон.

– Просто пергамент. Значит, вы не слишком расстроитесь, если я...
– папа сделал вид, будто бросает его в камин, и Рон против своей воли вскрикнул:

– Нет!

– Ага, - протянул папа.
– Значит, это не просто пергамент. Открой свой секрет!

Пергамент никак не отреагировал. Аврорша заинтересовалась и тоже занесла над ним свою палочку:

– Откройся!

Ничего.

– Может, это действительно пустой пергамент?
– неуверенно предположила девушка.

– Не может! Я, профессор Северус Снейп, декан факультета Слизерин, приказываю тебе поведать мне свой секрет!
– папа зло ткнул палочкой в пергамент и на нем медленно стали проявляться буквы.

"М-р Луни приветствует профессора Снейпа и нижайше просит не совать длинного носа не в свои дела."

Папа остолбенел. Рон так и вовсе смотрел на послание как громом пораженный, но пергамент на этом не остановился.

"М-р Сохатый присоединяется к м-ру Лунатику и хотел бы только прибавить, что профессор Снейп урод и кретин."

– Со смеху умрешь, будь ситуация не столь серьезной, - Тонкс едва сдерживалась. А пергамент между тем строчил свое:

"М-р Бродяга расписывается в своем изумлении, что такой идиот вообще стал профессором."

Рон в ужасе зажмурился и сжался, пытаясь стать как можно меньше. Когда он открыл глаза, на пергаменте успела появиться еще одна надпись:

"М-р Хвост кланяется профессору Снейпу и советует ему, чертовому неряхе, вымыть, наконец, голову."

Рон замер в ожидании грозы, которая вот-вот должна была разразиться. Первой не выдержала я, и бросилась к камину:

– Покои профессора Люпина!

Сунув голову в зеленое пламя, я увидела удивленного Ремуса, спокойно пьющего чай.

– Ремус, ты нам срочно нужен! Иди в папин кабинет!

Когда Ремус вышел из камина, папа, сжав пальцы до побелевших костяшек, сидел в кресле, Рон стоял у самого порога, словно надеясь сбежать, а Тонкс расположилась на подоконнике.

– Что случилось?

Я сунула ему под нос пергамент, на котором все еще были глумливые строки:

– Это ты нам объясни, Луни!

– Луни?
– вскинулась Тонкс. Ремус смутился:

– Это мое школьное прозвище. Рад видеть тебя, Нимфадора. С нашей последней встречи ты несколько... м-м-м, выросла.

– Прошло пять лет, Люпин. Это естественно.

– Гхм, - напомнил папа.
– Пергамент.

– А, да-да. Ну, я вас оставлю, - Тонкс поспешила откланяться. Минуя меня, она вгляделась: