А.: И, наконец, мышление и речь также рассматриваются в бихевиоризме как приобретенные навыки.

Проблема мышления и речи в бихевиоризме

Дж. Уотсон: Мышление есть поведение, двигательная активность, совершенно такая же, как игра в теннис, гольф или другая форма мускульного усилия. Мышление также представляет собой мускульное усилие и именно такого рода, каким пользуются при разговоре. Мышление является просто речью, но речью при скрытых мускульных движениях [22, с. 43]. С: Значит, мышление - это беззвучная речь?

А.: Не совсем так, хотя у бихевиористов можно найти и эту формулу.

Дж. Уотсон: Бихевиористы в настоящее время считают, что всякий раз, когда индивид

думает, работает вся его те-

276 Диалог 6. Что может наблюдать психолог? Конечно, поведение лесная организация (скрыто), каков бы ни был окончательный результат: речь, письмо или беззвучная словесная формулировка. Другими словами, с того момента, когда индивид поставлен в такую обстановку, при которой он должен думать, возбуждается его активность, которая может привести, в конце концов, к надлежащему решению. Активность выражается: 1)в скрытой деятельности рук (мануальная система реакций); 2) чаще — в форме скрытых речевых движений (вербальная система реакций); 3) иногда — в форме скрытых (или даже открытых) висцеральных реакций… [Там же]. С: Каких-каких?

А.: Висцеральные означает реакции внутренних органов, например кишечника. Дж. Уотсон: Если преобладает 1-ая или 3-я форма, мышление протекает без слов. Бихевиористы высказывают предположение, что мышление в последовательные моменты может быть кинестетическим, вербальным или висцеральным (эмоциональным)… Эти соображения показывают, как весь организм вовлекается в процесс мышления…; они доказывают, что мы могли бы все же каким-то образом мыслить даже в том случае, если бы не имели вовсе слов. Итак, мы думаем и строим планы всем телом… [22, с. 44-45]. С:Ая всегда считал, что мышление невозможно без слов.

А.: В курсе психологии мышления ты узнаешь, что существует так называемое “наглядно-действенное” мышление, которое совершается посредством действия; существует и образное мышление, когда человек “мыслит образами”, существует мышление и других типов, но о них мы еще очень мало знаем. Бихевиористы при всей их механистичности защищали идею различных типов мышления, которая, кстати, не всеми психологами признавалась. Заслуживает внимания и то, что любое мышление, согласно бихевиористам, всегда представляет собой физиологический процесс, который можно уловить с помощью приборов; нет такой “чистой” мысли, которая не была бы облечена в скрытые физиологические — или может быть физические — процессы, что было подтверждено в ряде последующих трудов, в том числе отечественных психологов [25]. С: Значит, и в бихевиористском подходе есть своя правда.

“Молярный” (когнитивный) необихевиоризм Э. Толмена 277

“Молярный” (когнитивный) необихевиоризм Э. Толмена

А.: Конечно, только это, как всегда, лишь часть правды. Очевидная механистичность классического бихевиоризма вызвала попытки его “дополнения” у так называемых необи-хевиористов. Одним из них был Эдвард Чейс Толмен, учение которого носит название “молярного” (то есть “целостного”) и когнитивного бихевиоризма. Уже из названия видно, что Толмен счел возможным вернуть в бихевиоризм отвергаемые Уотсоном переменные вроде “образа” или “цели”. При этом довольно простые эксперименты Толмена на белых крысах (а крысы вообще были излюбленным объектом исследования бихевиористов, не видевших принципиальной разницы между поведением человека и животного) доказали, что далеко не все в поведении крысы может быть объяснено по схеме “стимул-реакция”. Например, крыса научалась путем проб и ошибок находить корм в одном из отделений лабиринта (на рисунке 4 обозначено буквой Н). Через некоторое время она запускалась в лабиринт, где привычный ей ход наглухо закрывался, но зато было открыто множество других ходов (рисунок 5).

Что должна была делать крыса в этом случае, если руководствоваться теорией образования привычки в классическом бихевиоризме?

С: Путем проб и ошибок формировать привычку прохождения лабиринта по другому пути. А.: Но как раз именно этого она и не делала! После кратковременного исследования начальных отрезков нескольких новых ходов крыса выбирала тот самый “диагональный” ход, который приводил ее к корму самым кратчайшим путем, и ей вовсе не требовалось для этого новое долгое обучение! Иногда, правда, крысы ошибались и выбирали ход, обозначенный на рисунке 5 буквой В, но это были “хорошие ошибки”: крысы “помнили”, что проходили участок лабиринта именно в этом направлении. Толмен предположил поэтому, что нельзя обойтись при объяснении поведения крысы без понятия “когнитивная” (то есть познавательная) карта, или план, под которым понимался целостный образ ситуации, сложившийся у крысы в ходе предшествующего обучения. Благодаря наличию этого плана крыса действовала не путем слепых проб и ошибок, а вполне целесообразно и разумно.

278 Диалог 6. Что может наблюдать психолог? Конечно, поведение

Рис. 5. Схема эксперимента Э. Толмена (вторая позиция)

Э. Толмен: Мы согласны с другими школами в том, что крыса в процессе пробежки по лабиринту подвергается воздействию стимулов и, в конце концов, в результате этого воздействия появляются ее ответные реакции. Однако вмешивающиеся мозговые процессы являются более сложными, более структурными, и часто … более независимыми, чем об этом говорят психологи, придерживающиеся теории “стимул-реакция”. Признавая, что крыса бомбардируется стимулом, мы утверждаем, что ее нервная система удивительно избирательна по отношению к каждому из этих стимулов… Поступающие стимулы не связываются с ответными реакциями с помощью простого переключателя по принципу “один к одному”. Скорее, поступающие стимулы перерабатываются в центральной управляющей инстанции в особую структуру, которую можно было бы назвать когнитивной картой окружающей обстановки. И именно эта примерная карта, указывающая пути (маршруты) и линии поведения и взаимосвязи элементов окружающей среды, окончательно определяет, какие именно ответные реакции, если они вообще имеются, будет, в конечном счете, осуществлять животное [26, с. 66-67].

А.: Таким образом, классическая схема “стимул-реакция” обнаружила свою несостоятельность: Толмен выступил с требованием “вставить” между этими переменными другие, промежуточные. Таковы у него “когнитивный план, или карта”, “гипотеза” и подобные им. Другие необихевиористы, в част­ности автор “гипотетико-дедуктивного” бихевиоризма Кларк Леонард Халл, вводили иные промежуточные переменные, например: “потребность”, “редукция потребности”. Были и другие варианты необихевиоризма, о которых ты узнаешь позже. Самое главное, что сделали необихевиористы, — это показали, что объективно можно изучать не только внешне наблюдаемое, как полагал Уотсон, но и те самые субъективные явления, которые, как считали Уотсон и рефлексологи, недоступны объективному исследованию. Вместе с тем остались те же ограничения концепций необихевиористов, что и классического бихевиоризма: построение психологии по образцу естественных наук, принципиальное игнорирование специфики психологии человека. Но бихевиористская “философия человека” до сих пор существует — не только в сугубо академических исследованиях, но главным образом в виде конкретных ее приложений к решению прикладных задач. Существуют, например, социально-психологические разработки на основе этой стратегии, соответствующие теории обучения, ну и, конечно, бихевиоральная терапия, которая, по оценкам, не столько собственно терапия, сколько обучение определенным навыкам поведения.