Иду. Тяжесть с плеча исчезла. С трудом понимаю, что где-то должна быть лошадь. В ухо что-то орет гном, мимо которого я иду. О! Лошадь. Забираюсь на нее и тяжело дышу.

Пять минут спустя слышу:

– Фтор! Ты лошадь нашел?

Аид что-то говорит. Наверное, надо что-то ответить? Только вот что?

– Если нашел – езжай к городу!

– Пни ее! – Это уже говорит гном.

– Не пни, а попроси доехать!

– Нет, пни!

– Нет, попроси.

– Короче, если мы сейчас не поедем, я брошу эту хреновину, и мы поскачем на тебе!

Хлопаю лошадь по шее, бью ногами, дергаю за уши. Она – стоит на месте. И дрожит.

– Фтор, зараза! Ты где?! – В голосе гнома слышится истерика.

Выпускаю когти и задумчиво на них смотрю. А если немного оцарапать круп?

Лошадь взвивается на дыбы и рвет вперед так резко, что я едва удерживаюсь на санях. За спиной раздаются вопли и поминания гхыровой матери.

– По-мед-ле-е…

– Я не мо… ма-ма…

– Держи-и… горо… скор… Фто-ор!

Оборачиваюсь и вглядываюсь в метель. Что они там говорят?

– Помедле… Фтор… Фтор!

Понял. Вытаскиваю когти из лошади и смотрю на круп. А как ее притормозить? О, город! Я вижу город! Стража, стены, ворота…

И тут у меня начинает шуметь в голове и темнеет в глазах, я падаю с лошади в снег.

Пробегающие мимо Тарик с выпученными глазами и едва поспевающий вслед за гномом Аид бросают на меня ошарашенные взгляды и убегают куда-то вперед. А я остаюсь лежать на снегу с диким шумом в голове и звоном в ушах и смотрю, как снежинки падают мне на лицо.

Через какое-то время за мной возвращаются. Меня пинают. Говорят, что я – идиот! И, подняв из снега, куда-то тащат.

Я буквально вишу на плече у гнома, с трудом переставляя ноги, а в голове неожиданно начинают складываться первые строчки песни. Улыбаюсь и перевожу полубезумный взгляд на своего спасителя.

– Тарик.

– Очнулся? – Меня грубо бросают в снег.

Я не шевелюсь. Меня снова поднимают.

– Вот ведь, стервец! Тащи тебя теперича. Чего сам не идешь?

– Не могу, – говорю тихо. – Голова кружится, и в ушах звенит.

– А все из-за энтих елок, будь они неладны. Ты не мог бы так не улыбаться? Меня это пугает.

– Ты… спас меня. Мой принц.

Глаз гнома дергается.

– Хто я?!

– Принц. А я – принцесса, – говорю мечтательно.

– Эк тебя долбануло-то. Так можно и не оправиться вовсе, – качает головой гном.

Обнимаю спасителя за шею, вытягиваю губы в трубочку.

Тарик останавливается и зеленеет.

– Ты это, ты того. Кончай давай. Я-то, я ведь не эльф, как щас дам по башке, так тут и окочуришься.

– Мой принц серьезен и недоступен… как скала. Но я растоплю этот лед.

– Ох. И за что мне все это?!

Нежно улыбаюсь и прижимаюсь теснее, болтаю той ногой, которую еще чувствую.

– На. Держи свою прынцессу, – говорит гном Аиду.

– Кого?!

– Он целоваться ко мне лез и принцем называл. И ты учти, я еще терпеливый, но другие гномы за такое…

– Спасибо. Я понял.

Меня снова сажают в седло. И, подумав, к нему же еще и привязывают.

– Ворота вон там. Доедешь?

– Да.

– Отлично.

Изучаю лошадку, которая нервно косится на меня выпученным глазом. Весело ей улыбаюсь, показываю клыки. Несчастная ржет и рвет вперед. Гном, не удержав ствол, который только-только водрузили на него, падает и едет за деревом метра три. Потом его поднимает Аид, и они уже вместе догоняют меня у ворот.

Стража долго не желает пускать нашу странную компанию в город. Особенно всех нервирует мой счастливый вид.

– Чего это он так улыбается? – интересуется стража на воротах.

– Не обращайте внимания, его деревом малость зашибло. С тех пор он такой. – Гном мнет шапку в руках и постоянно вытирает нос рукавом.

– Ну… с бумагами все в порядке, – чешет затылок стражник, оценивая габариты многовековой ели. – Но куда вы эту махину денете? Ее даже во дворец-то гхыр поставишь.

– А так и продадим.

– Ага. А ежели никто не купит, бросите посередь улицы, а нам потом убирай!

– Не бросим. – Аид смотрит в глаза стражнику честным и открытым взглядом. – Даю слово.