Завхоз размазывает меня по стене и унижает во всех смыслах этого слова. Стою, сжимая кулаки и жалея о том, что не могу ответить физическим насилием и банальным мордобоем. А все потому, что гномы и стража пожаловались в Совет старейшин города, и теперь меня «вздернут на виселице, если я еще раз…», и т. д. и т. п. А самое обидное: темные эльфы пообещали присмотреть, чтобы я не сбежал из города, пока старейшины рассматривают дело и решают: наказывать меня или не стоит. Эльфам это не сложно. Все равно им здесь гостить до начала торгов: когда караваны, груженные заморскими товарами, пройдут через город и пойдут дальше на материк.

Вывод: я снова вляпался. А потому стою, молчу и слушаю вопли человека.

– Значит, так. Я хотел уже сегодня отправить тебя на все четыре стороны, но ты меня вынудил! Ты… ты ведешь себя вызывающе! Так что еще неделя исправительных работ на благо общества только пойдет тебе на пользу!

Убил бы.

– Хорошо. – Поднимаю голову и смотрю в глаза толстяку. – В таком случае, я успею насладиться завтрашним представлением.

– Каким представлением? – интересуется он, все еще задыхаясь от злости.

– Ну как же. К рыжей пациентке придет муж. А я расскажу пикантную историю из ее жизни вне стен родного дома. Особенно интересна будет глава о личном участии завхоза в проводимом лечении. Уверен, он это оценит по достоинству.

Мужик сглатывает, вены на его шее вздуваются. Я понимаю, что меня сейчас придушат.

Острые уши нервно шевелятся, а ноги сами собой встают в боевую стойку. Но… завхоз недаром занимает свой пост вот уже тридцать лет, потому в себя приходит довольно быстро и драться не лезет. Это пра-авильно. Даже и не знаю, как бы я завтра объяснял, за что сломал ему руки.

– Тебе никто не поверит.

– Ой ли? Все знают, что темные эльфы не врут по пустякам. Просто иногда недоговаривают, – улыбаюсь как можно шире. И плевать, что нет передних зубов.

Все! Я свободен! Эх, еще бы денег раздобыть, и вообще, не жизнь пойдет, а сказка.

А на ступенях клиники меня ждет та самая медсестричка. Розововолосая, с огромными карими глазами и смущенной улыбкой – сегодня она кажется мне почти симпатичной. Грудь бы ей только поменьше да ноги покороче. А то на голову выше меня, гхыр.

– Привет. Ты уже освободился?

– Да, – говорю гордо.

– Отлично! Пойдем в таверну?

– Пошли. Тем более что есть повод выпить.

– Правда? – Перед моим носом возникает ее сосредоточенная мордашка. Пытаюсь отцепить ее руки от своей куртки и не сломать ей пальцы. Этой девушке кто-нибудь когда-нибудь объяснял, что нельзя вот так резко входить в зону комфорта темного эльфа? Можно ведь и без головы остаться. – Какой? Рассказывай!

– Ну… завхоз оказался настолько добр, что решил освободить меня от работ пораньше. Так что это мой последний день в больнице.

Мне кажется, или в ее глазах появляется грусть? Да нет. С чего бы? Из-за меня в больнице частенько бывает шумно и все встает с ног на голову.

– А из города… из города ты не уедешь?

Так, опять она меня хватает. Ну что за девчонка? Отстраняюсь, нервно улыбаюсь и киваю на всякий случай.

– Отлично! Тогда мы еще успеем погулять вдвоем.

– Погулять? Но…

– Да! Именно! Вечером, ты согласен? Ведь вечером этот город выглядит по-особенному.

– Э-э… мм… не знаю.

– Тогда договорились! Ну же, пошли.

Она хватает меня за руку и тащит вперед с таким энтузиазмом, что становится страшно. Я… меня еще никто за руку не хватал. К тому же прикосновения других существ я всю жизнь расценивал только с точки зрения угрозы: либо на тебя нападают, либо ты нападаешь – другого не дано. А тут вот так просто – берет за руку и тащит. И ведь иду, сам не понимая куда, и главное – зачем.

– …Э-э… мм… Таичи.

– А?

– А ты уверена… что именно в эту таверну хотела зайти?

Вывеска над входом гласит: «Гномий приют». У меня внутри словно кто-то поджигает запал динамита. Очень хочется смыться.

– Да, а что? Да ты не волнуйся, это самое мирное место во всем городе. К тому же меня здесь все любят и никто и пальцем не тронет. Гномы вообще равнодушны к человеческим девушкам. Да и я многих помогала лечить, вот они и привязались ко мне. Точнее… не выгоняют и даже улыбаются иногда.

Она едва заметно краснеет и рывком открывает дверь таверны, затаскивая меня за собой. Все. Мне хана.