Шрифт:
– Договорились на семидесяти пяти долларах!
– Вот и продашь ее за семьдесят пять долларов!
Развернувшись, я пошел к выходу, но только потянул на себя ручку двери, как услышал звонкий от волнения голос: – Сэр! Принять выручку вы хотя бы придете?!
– Надоел!
В квартиру Антиквара я не стал подниматься, чувство неприязни к этому человеку еще не улеглось в моей душе.
После смерти своего ближайшего помощника Джон Торрио начал охоту на остатки банды братьев О'Доннел. Все, кто попадал в руки его людей, были убиты с показательной жестокостью. Этим он как бы говорил: так будет со всеми, кто посягнет на человека из моего ближайшего окружения. Противовесом пролитой крови и предельной жестокости стали пышные похороны Капоне. Куча венков, множество соболезнований и длинная череда людей, идущих за гробом. После похорон в Чикаго наступила тишина, которая сильно смахивала на затишье перед сильной бурей. Кто сделает неверный шаг? Вот только никто не ожидал, что именно Торрио, осторожный человек, предпочитающий кровавым разборкам переговоры, сам начнет войну. Первый удар был нанесен его союзницей, одной из мелких итальянских банд по их однофамильцам – «западным» братьям О’Доннел, которые «работали» в пригороде Чикаго – городке Сисеро. Начало войне положила перестрелка в одном из баров, где на двух ирландских гангстеров напали итальянцы. В результате перестрелки Джеймс Догерти и Джон Даффи были убиты. Братья О’Доннел – Майлс, Клондайк и Бернард были типичными ирландскими бандитами – наглыми, упрямыми и безрассудно смелыми, которые по своей природе просто не могли не ответить ударом на удар. Газеты запестрели заголовками «Жуткая бойня. Расстреляна машина…» или «В доках найдены трупы…». Стреляли среди белого дня, стреляли ночью. Я знал, что в том времени, откуда пришел, Джон Торрио и Аль Капоне, разгромив «западных» братьев О’Доннел, захватят их территорию, сделав своей базой Сисеро, но даже сейчас, когда один из двоих мертв, виток истории продолжал раскручиваться в прежнем направлении. Сисеро был вторым после Чикаго городом в округе Кук, имевшим население около пятидесяти тысяч человек. Несмотря на то, что по сравнению с Чикаго он считался законопослушным городом, настоящую власть там представляла банда ирландцев и продажные политики, имевшие свои доли от нелегальных доходов.
Я уже давно понял, что власть и деньги в этом городе идут рука об руку. Я был бандитом, а не чиновником, поэтому мне было нужно не доходное место, а территория, где я был бы единоличным хозяином. Когда я услышал о сложившейся ситуации и о Сисеро, то сразу понял – это мой шанс.
«Когда Торрио выбьет ирландцев из Сисеро, его надо убрать. Его смерть принесет разлад в ряды макаронников. Начнется неразбериха. Пока итальяшки будут искать претендента на трон, я подомну городок под себя. Хватит мне горбатиться на Дэнни. Уважение и проценты он от меня получит, а остальное – мое личное дело».
У меня даже сомнений не было в том, что я смогу взять власть в Сисеро. Коррупция, пронизывающая городские власти снизу доверху, давала возможность покупать их услуги, когда в этом требовалась необходимость. Если кого-либо не устраивали взятки, можно было дать процент от прибыли или оказать помощь при выборах. Здесь примером мог быть мой босс. Когда демократы платили больше, О'Бэнион обеспечивал им победу в сорок втором и сорок третьем округах города, а стоило республиканцам поднять ставку, он подыгрывал им.
Спустя пару недель до братьев О’Доннел дошло, что они медленно, но верно проигрывают войну и если не предпримут решительных мер, их ждет участь своих однофамильцев. Тогда они решили убить Торрио, но покушение не удалось. После неудавшейся засады Джон Торрио отдал приказ уничтожить банду братьев. Больше ждать было нельзя, и я созвонился с Хайми. Мы встретились в тихом месте, в кафе.
– Хайми, Сисеро скоро окажется под властью Торрио.
– Интересное начало разговора. Ты это к чему?
– Дэнни это не беспокоит?
– С каких пор ты стал интересоваться мнением О'Бэниона в подобных вопросах? Если что-то задумал, так и говори!
– Сисеро должен достаться нам!
– Вот как! Ты, что, решил, что война с этими тупицами – братьями его ослабила? Я тебя не узнаю, Дик!
– Вдруг им повезет? Они возьмут и шлепнут его?
– Шлепнут? Нет! Ярости и храбрости, может, у них еще хватает, а вот силы… – он покачал головой. – Нет у них людей.
– Так мы просто будем смотреть, как Торрио расширяет свою территорию?
– Короче! Давай выкладывай, что задумал!
– Если Торрио сейчас умрет, то все посчитают это местью братьев. Или я не прав?
– Прав, если только он куриной косточкой в ресторане не подавится.
– Я не могу вбить ему в глотку куриную косточку, а вот пулю вбить ему в голову из снайперской винтовки смогу!
Неожиданно наступила пауза. Хайми некоторое время смотрел на меня изучающим и цепким взглядом. Я подумал, что он подобным образом выражает сомнение в моей подготовке и был готов доказать, что мои слова не пустое хвастовство. Снайперская винтовка Спрингфилд М1903А4, которую я когда-то купил у Майка, была украдена с военных складов. В свое время я нашел человека, который был снайпером во время Первой мировой войны и в течение двух месяцев прошел у него подготовку, потом некоторое время тренировался сам. Я ждал вопросов на эту тему, но услышал совершенно другие, неожиданные для меня слова:
– Непонятный ты для меня человек, Дик.
– В чем дело, Хайми?
– Не пойму, то ли ты слишком умный, то ли как-то думаешь по-другому. Одна твоя идея насчет тех четырех грузовиков с виски под видом фургонов почтовой службы США, которые ты провел через полштата, чего стоит! Ни одна сволочь не заподозрила! Ты как фокусник. Никогда не знаешь, чего от тебя ждать! То ли выпустишь голубя из шляпы, то ли кролика достанешь из пустого ящика! Каждый раз что-то новое. Ты ведь уже тренировался с винтовкой?
– Да. Но в чем все-таки дело?
– Ни в чем! Пока ни в чем, но у меня порой складывается впечатление, что ты все знаешь заранее, а потому всегда готов к тому, что должно случиться.
– Ты говоришь так, словно в чем-то меня обвиняешь!
– Ты хороший парень, Дик, и много сделал для нашего общего блага, но я всегда с опаской относился к людям, чьи действия нельзя предугадать. Я знаю наших парней, как облупленных. Знаю, на что они способны. А ты… Ты словно сам по себе. С другой стороны, как можно плохо относиться к человеку, который за последний год почти на четверть поднял наши доходы.