– Ум-м-м... Попробуй уточку, она просто объедение. М-м-м... Да... И ты знаешь день, порт и название корабля?

– Нет, но сейчас собираюсь узнать, - Еншая склонился набок и три раза дёрнул за длинный шнурок с золотистой бахромой. Прошло ровно десять секунд, и в триклинии появился молодой, но хорошо вышколенный слуга.

– Тащи его, - коротко велел Еншая, забрасывая в рот оливку.

Дверь открылась снова через пять минут. Слуга буквально заволок в комнату тощего как смерть и лысого как колено старика. На голове пленника красовалась шишка размером с куриное яйцо, глаза закрывала повязка, а руки за спиной стягивал шнурок. Светло-коричневый хитон совсем испачкался и порвался в тех местах.

Слуга легонько пнул старикана под рёбра. Тот застонал и поднялся на колени:

– Мерзкие ублюдки! Вы за всё ответите! Орден... Кхе-кхе... Равноединый покарает вас! Ублюдки!

Еншая вздохнул и выудил новую оливку:

– Да-да, мы знаем. Кара Равноединого, месть Ордена и всё такое... Ты не бойся, мы тебя не будем пытать. И пальцем не прикоснёмся.

– Я не боюсь вас! Ублюдки!

– Ублюдки уже были. Давай новые ругательства. Где твоё воображение?

– Жалкие... черви.

– О, свежее.

Пока Глас распалялся уничижительными оскорблениями и обещаниями вселенских кар, Еншая исподволь настраивался на его порывы. Страха в старике было, действительно, не очень много. Хорохорясь внешне, он старался и внутренне собрать волю в кулак для отпора похитителям. Интересно, в тщедушном теле нашлось место для монолитности.

Необходимости в преждевременном давлении явно нет. Еншая лишь приглушил стариковские опасения пыток и истязаний, а вместе с ними - и настороженность.

– Кто это?
– поинтересовался Авин.

– Это уважаемый Глас-распорядитель кораблей Ордена.

– Мои люди будут меня искать, - пригрозил старикан, дёргая руками в безуспешной попытке освободиться.

– Ну да, - поддержал Еншая.
– Они ждут тебя за городом. Ты ведь должен ехать в юго-западные порты с инспекцией. Вот ты туда и поехал. К твоим мордоворотам утром прибежал посыльный и сказал, что ты самостоятельно поехал на юг. Они сейчас тебя догоняют. Ты им потом ещё пару посланий черкнёшь.

– Они почуют обман, - прошипел старик.

– Серьёзно? С чего бы это? Ты ведь не в первый раз выкидываешь такие фокусы. Сбегаешь от них, напиваешься, пропадаешь где-то, снова появляешься - они привыкли.

Глас противно захрипел и плюнул прямо на дорогой ковёр:

– Ублюдки! Я знаю кто вы такие. Вы из Лиги. Недоноски! Мы всех вас вырежем. Всех!

Еншая подмигнул Авину и принялся мечтательно рассуждать:

– Я вот думал о морской прогулке вместе с главой Ордена.

– А-а-а, да, - протянул толстяк.
– Море, свежий воздух, солёные брызги. У-у-х! Откуда думаешь выплыть?

– Да вот не решил пока.

Авин доел инжир и вытер ладонь о салфетку:

– Может Гилтана?

Смежив веки, Еншая обшарил Взглядом эмоции старика и не обнаружил там ничего, кроме страха, презрения и досады. Костлявые челюсти Гласа плотно стиснулись, он внимательно слушал, толком не понимая, к чему всё идёт.

– Может Шарва? Там хорошо, много солнца, девушек.

Застыв на ложе с закрытыми глазами, Еншая предельно углубился во внутренний мир пленника, насколько вообще способности позволяли это сделать. Перед Взором проносились обрывки дюжины разрозненных порывов. Видны стали даже незначительные всплески эмоций, кои сам старик в данную минут не осознавал: затаённая обида, жалость, любовь к кому-то или чему-то, лёгкое возбуждение и влечение (в его-то годы, молодец!), жажда, частички былой радости, возмущение...

– Может Брег-Слай?
– Авин наслаждался и яствами, и вином, и игрой.

Эмоции продолжали мешаться в глубинах сознания Гласа, на передний план выходили то одни, то другие. Страх замер в ожидании, не понимая, то ли усиливаться, то ли отступать, пока эти сумасшедшие закончат играть в порты.

– Может Юмирви?

Опасение! Настороженность! Резкие порывы захлестнули сознание старика, заставив его сжаться у стены. Страх всколыхнулся в Гласе, хотя он и тщился сохранить предельную невозмутимость на худощаво-скуластом лице.

Авин почувствовал это вместе с Еншая и улыбнулся от уха до уха: