Шрифт:
И вот он во дворце!.. Эгей сердито
Спросил, не поглядев: – Ты кто таков?
– Я чужеземец, ищущий защиты.
– Убил кого-то?
– Нет, украл быков!
– Коль не убил – и я тебе не нужен!
А тех быков отдай и не жалей.
Но вот Медея глянула на мужа —
И страх во взгляде уловил Эгей.
– А если хочешь погостить немного,
Денёк-другой в Афинах поживи,
Но если на быков нацелишь око…
– Скорей умру!..
– … так утоплю в крови.
Ушёл Тесей.
– Неуж-то дела мало?!
Всё едут… просят… – вот и все «дела».
Царь сына не признал, зато признала
Медея, что волшебницей была.
Она сама когда-то прибежала,
Коринф оставив. И совсем не зря:
Бессовестно лгала и обещала,
Что снова юным сделает царя.
Медея знала: поздно или рано
Царь свыкнется и будет ей сродни,
И доконала чарами обмана,
Во всём себе Эгея подчинив.
Она спокойно властвовала в доме,
Но сын Эгея им нанёс визит —
И что теперь?.. Всё будет по-другому???
Нет, ни за что! Он должен быть убит!
И выставив лазутчиком Тесея,
Который жаждал посягнуть на трон,
Уговорила хитрая Медея
Героя отравить, чтоб сгинул он.
Ошеломлённый царь, как изваянье,
Медею слушал, не сочтя за бред,
Молчаньем одобряя злодеянье:
«А что же делать, если силы нет?..»
Во время пира кубок для Тесея
Наполнен был отравленным вином,
Но поразил, как молния, Эгея
Знакомый меч. Луч солнца за окном
Вошёл тихонько в царские чертоги,
Чтоб поглядеть на пиршество семьи,
И ярко осветил героя ноги —
Узнал Эгей сандалии свои!
Старик-отец прижал к себе Тесея,
Смешались слёзы на родных щеках,
И тотчас царь велел изгнать Медею
С Медоном – сыном, позабыв про страх.
И воссиял Тесей прекрасным ликом,
И плакал царь, хвалу богам творя,
И жители Афин весёлым криком
Приветствовали юного царя!
_____________
– Плохая новость: у Эгея сын!.. —
Сказал Паллант, глотая боль обиды,
На фоне ликования Афин
Суровыми остались Паллантиды.
Тяжёлый непредвиденный урон
Давил, как глыба, тяжестью своею:
Надежды рухнули! Теперь Афинский трон
Достанется наследнику Тесею.
– Признаться честно, я не слишком рад
Всему тому, что царь наш сделал тайной.
Доныне почитаемый мной брат
Сюрприз нам преподнёс необычайный.
Выходит, за нос нас водил Эгей,
Недоучёл характер мой борцовский.
Насупились пятнадцать сыновей,
Локтями упираясь в стол отцовский. —
– Племянник мой прекрасен и умён,
И силой наделён невероятной —
Надолго оседлает царский трон!..
Что делать будем, думаю, понятно.
Я предлагаю тот нелёгкий путь,
Где звон мечей и смерти дурковатость,
И пусть война поможет нам вернуть
Былых надежд несбывшуюся радость!
И Паллантиды во главе с отцом
Начистили оружие и латы
И двинулись в поход! В конце концов,
Не в первый раз шёл брат войной на брата.
Прибегнув к хитрости, бывалый Паллантид
Воителей разбил на два отряда:
Один отряд имел открытый вид,
Другой ушёл невидимым в засаду.
Но их же вестник Леос-Паллантид
Раскрыл секрет, чтоб во дворце узнали —
И был отряд в засаде перебит,
Все остальные в панике бежали.
Победа!.. У Эгея светлый лик!..
Но для беды не писаны законы —
Отпущенный Гераклом критский бык
Опустошает земли Марафона.
Марафонский бык (рисунок на вазе).
– О мой отец! Уделом жизни всей
Сочту победоносные сраженья!..
И вскоре возвратившийся Тесей
Привёл быка для жертвоприношенья.
4. Путешествие Тесея на Крит
К Эгею морем прибыли послы
От Миноса (царя, что правил Критом).
О, эта дань!.. Как меч из-под полы,
Вменивший неизбежность быть убитым.
Вся Аттика теперь погружена
В глубокую печаль, что скорби равна,
Сутулилась властителя спина
От дани, что позорна и бесславна.
Раз в девять лет (и это – третий раз)
Царь Минос засылал послов к Эгею:
– Пусть помнят: зуб за зуб, а глаз за глаз…
Я не прощу им сына Андрогея!
Семь юношей и семь прекрасных дев
Собой являли дань царю чужому.
Несчастные, что, горе претерпев,
Заплаканными плыли прочь от дома,
На Крите отправлялись в Лабиринт —
Дворец громадный и необычайный,
Не что иное, как предсмертный ринг,
Где луч надежды в шаге изначальном.
А далее … Опомниться не дав,
Несясь навстречу ломаной кривою,
Их пожирал ужасный Минотавр —
Чудовище, что с бычьей головою.
– —
И вот корабль для дани снаряжён
Под парусами чёрными, как сажа…
Тесей, печалью общей удручён,
Махнул рукой: – Отец! И я туда же!..
– Вернись, Тесей!.. Вернись!.. – вскричал отец.
– Прости, есть дело для судьбы – хозяйки!..
Вернусь, поборам положив конец,
Под парусами белыми, как чайки!
В себе решенье выносил Тесей,
Не открывая никому секрета,
И Аполлона жертвою своей
Умилостивил, вопросив совета.
Ответил бог: – Забудь, Тесей, про страх,
Ты юн – и я не дам тебя в обиду!
Своим же покровителем в делах
Заполучи богиню Афродиту.
– —
Благополучно прибыли на Крит.
Вот вышел царь, на дань глядит сурово,
Дочь Ариадна вместе с ним стоит,
В безмолвии взметнув, как крылья, брови.
Богини Афродиты взгляд остёр —
За дело принялась душою всею:
В девичьем сердце запылал костёр
Всепоглощающей любви её к Тесею.
Ввысь Ариадну вознесла любовь,
Совсем не та, что возносила в храме,
Ей показалось, что вскипает кровь!..
Следила жадно за его устами:
«Хоть слово бы промолвил… только ей!
Ну, что же он стоит, подобно древу?!»
На Ариадну поглядел Тесей —
Как первый в жизни раз увидел деву!
Глядели, ничего не говоря,
В глаза друг другу, утопая в счастье…
«Всё сделает, любимый, дочь царя,
Чтоб Минотавр не рвал тебя на части!»
Ариадна. С античной статуи. Рим.
Царь Минос, гордо голову воздев,
Сказал: – Товар посредственен и жалок!
И оскорбил одну из юных дев.
Тесей вскричал: – Ты хаешь афинянок?!
Куда уж лучше?!
Возмутился царь
И тут же стал высмеивать Тесея:
– Молчи, презренный! За такое встарь
Снимали голову. Коль хочешь – то сумею!
Я – Зевса сын! Ты, видно, свинаря
Иль пастуха… А может быть, Скирона?..
– Я сын двоих: и бога, и царя!
Лицом – в Эгея, силой – в Посейдона!
Посейдон, шествующий по водам. С античной статуэтки. Рим, Ватикан.
– Тот Посейдон, что Зевсу брат родной,
Тебе отец?.. Я не поверю в это!
Пусть море поразит тебя волной
За ложь о Посейдоне!
– Правда это!
– А коли правда, значит, без труда
Её докажешь – и тогда поверю.
Сняв перстень золотой, швырнул туда,
Где море билось, злясь не хуже зверя.
– А вот теперь – ступай его найди!
Коль богу сын, для страха нет причины!
И мысленно призвав отца: «Веди!..»
Тесей без страха бросился в пучину.
Нашло оцепененье на людей,
Все замерли в тяжёлом ожиданье,
Лишь Минос был спокоен, как злодей,
Не ведающий боли состраданья.
Сомкнулись волны… Гаснет солнца свет…
Рыб табуны и водорослей кущи —
Предстала явь, похожая на бред,
Запутался Тесей в подводной гуще.
И тут же появился бог Тритон:
– Давай-ка руку!..
И в одно мгновенье
Домчал туда, где возвышался трон,
– Мой славный сын, я потерял терпенье,
А вот надежды – те всегда при мне!..
И Посейдон воткнул в песок трезубец.
– Ну, здравствуй!..
– Здравствуй!.. Это не во сне?..
– Нет, не во сне! Хоть Минос и безумец,
Без меры зол и мерзок на лицо,
Спасибо и ему за эту встречу!
Возьми – я подобрал его кольцо, —
И сына притянул к себе за плечи.
– С оказией явился к нам, сынок? —
Тесею улыбнулась Амфитрита
И возложила золотой венок
На голову ему: – Ты славен с виду!
Тритон опять Тесея подхватил,
Желая возвратить его обратно.
И вот герой, как прежде, полон сил,
Ликует снова сердце Ариадны!
Царь Минос был доволен сам собой:
Он, как-никак, задал юнцу работы!..
Тесею предстоял опасный бой
С таким непредсказуемым исходом!
Что Минотавра победишь не вдруг
И не случайно – знают даже дети.
Но у героя, кроме голых рук,
Нет ничего. Так с чем идти к победе?!
Любимая, что тайно пробралась
Туда, где содержали обречённых,
В смятении не поднимая глаз,
Тесею протянула меч точёный
И ниток туго смотанный клубок:
– Возьми, быть может, пригодится это…
Тесей возликовал! Ну, как он мог
Поставить под сомнение победу?!
Когда на растерзанье повели
Живую дань и Лабиринт открылся,
За ручку распахнувшейся двери
Тесей в мгновенье ока умудрился
Нить привязать – и был безмерно рад,
Что в путанице средь камней громадных
Пусть маловероятный путь назад
Надёжно мечен нитью Ариадны.
За переходом – новый переход,
Безликий мрак и гул шагов, что тут же,
Вздымаясь, в эхо множился. Но вот
Дорога смерти стала явно уже.
И вой натужным звуком полоснул
По тишине дворца и повторился,
Теперь уже взрывая тишину,
Сменяясь рыком!.. И опять реприза:
По тишине – размытый гул шагов…
И вновь заполонило переходы:
Казалось, необычной силы рёв
Ввысь поднимает каменные своды.
Теперь они увидели врага:
Шёл Минотавр, как вылитый из стали,
Громадные и острые рога
Мечами в стылом сумраке блистали —
Как напоказ их выставил вперёд,
Пониже наклонив тугую шею.
Тяжёлый, томный бычий взгляд… Но вот
Лягнул ногой и бросился к Тесею.
Взметнулись искры из-под рыжих век —
Те выходки, что не были игрою, —
Злой полубык и получеловек
Готов был тут же разорвать героя.
Да только Минотавр недоучёл,
Что чужеземец был куда сильнее,
Он отражал чудовище мечом —
Зарубки оставлял на бычьей шее!
Тесей убивает Минотавра (рисунок на вазе).
Был страшен бой!.. И, вымотав врага,
Тесей схватил усталыми руками
Полубыка за острые рога,
Усилием поверг его на камень!
И, довершив сражение мечом,
Повёл от перехода к переходу
Людей спасённых. Страхи – нипочём:
Любимой нить вещала им свободу!
Казалось, переходам нет конца
В пустующем вместилище громадном…
У выхода из страшного дворца
Их встретила улыбкой Ариадна.
О ликованье, смерти вопреки,
Свободы ощущенье в юной силе!..
Спасённые из роз плели венки,
С весёлым пеньем хоровод водили.
– Неровен час! – сказал друзьям Тесей, —
Отпразднуем на родине победу.
Царь Минос, что не счёл нас за людей,
Нам в жизни не простит веселье это!
Поспешно снарядили свой корабль,
У кораблей же кри тян, что на суше
Покоились, чтоб царский пыл ослаб,
Рубили дыры, днища им порушив.
О радость возвращения в края,
Где всё родное памятью хранимо…
Тесей промолвил: – Жди, любовь моя!
Но дочь царя умчалась вместе с ними.
– Я не вернусь к отцу: он так жесток!
А вот с тобой мне ничего не страшно…
Сошли на берег Наксоса. Песок
Ласкал теплом спокойным, беспристрастным.
Тесей, устав от битвы, ликом вниз
Упал – и тут же крепким сном забылся.
И бог вина весёлый Дионис
Незваным в сон героя заявился.
– Прости, силач, и выслушай меня:
Брось Ариадну – предписанья строги —
Живи, меня нисколько не виня,
Судьбу твою определили боги,
Мне предназначив тяжесть брачных уз.
Я весь в печали, но молчу, конечно,
Что мне дороже брачного союз
Менад, вина да спутников беспечных!
Ариадна, покинутая на острове Наксосе (с античной росписи, открытой в Помпее).
– И я богам перечить не могу!..
Уплыл Тесей путём своим обратным,
Оставив на пустынном берегу
Любовь свою большую – Ариадну.
Она, смирившись со своей бедой,
Женою стала Дионису – богу,
Поглубже спрятав первую любовь
(«Таких, как я, пожалуй, очень много»).
___________
Летит корабль на чёрных парусах
По светлой, солнцем залитой лазури,
Вот виден берег Аттики!.. В глазах
У всех плывущих – истинная буря!
В эмоциях крутых совмещены
Слеза и радость, грусть и гимн надежде…
Земля родная!.. Мы – твои сыны
И дочери твои, пусть всё, как прежде!..
Утратой опечаленный Тесей
(Любовь опала вишней недозрелой)
Совсем забыл, что ждал отец Эгей
Его корабль под парусиной белой.
О, как он ждал!.. С какой надеждой ждал!..
Как изваянье, чуть ссутулив спину,
Глаза прищурив, зрил морскую даль,
Богов молил сберечь героя – сына!
Облюбовав отвесную скалу,
Стоял на ней с утра до поздней ночи,
Взгляд устремив навстречу кораблю
Желанному, что радость напророчит.
Вот показалась точка и растёт,
Где небо льнёт к трепещущей лазури,
«Тесей, мой сын!.. Здесь твой отец! Он ждёт!..»
Но вот Эгей седые брови хмурит:
Нет, не блестят под солнцем паруса,
Они черны, что крылья у вороны!..
Погиб Тесей!.. И горькая слеза
Сползает по щеке, и рвутся стоны,
Собой являя горя торжество.
– Сынок!.. И я!..
Глаза решеньем полны…
И тело охладевшее его
Потом на берег выбросили волны.
5. Тесей и амазонки
Прослыл великомудрым царь Тесей,
Был уважаем Аттикою всей,
Но как-то не умел он жить спокойно:
Куда его и кто бы не позвал,
Туда и шёл – всё больше воевал,
Чем правил новоявленным законом.
Царь нраву своему не изменил,
Других героев Греции ценил
И выручал, скрепляя дружбы узы:
Звал Мелеагр – он мчался в Калидон,
В походе аргонавтов был и он,
С Гераклом в Фемискире не был трусом!
Сражающаяся амазонка. С античной статуи.
На равных с сыном Зевса в бой ходил,
И тот ему наградой угодил:
Увёз домой одну из амазонок.
О!.. Пышной свадьба с пленницей была,
Где Антиопа розою цвела…
По глупости воинственных девчонок,
Которые в Афины на мечах,
Сокрыть не в силе ненависть в очах,
Месть принесли, отбить её желая,
Жена его погибель обрела:
Вонзилась в грудь случайная стрела,
«Люблю тебя…» – шепнула, умирая.
Не отлюбили… Очень – очень жаль!..
И наступила долгая печаль
В Афинах и в далёкой Фемискире.
Тесей, что обречён был тосковать,
Не торопился снова воевать,
Замкнув себя в покоев тесном мире.