Шрифт:
Яблоки из сада Гесперид. С античной вазы.
Их тяготит ответственность за древо,
Которое божественная Гея
Растила втихомолку Гере в дар.
В день свадьбы с Зевсом получила дева,
Дивясь подарку и лицом светлея,
Ту яблоню, блестевшую, как жар.
Царь обошёл и то молчаньем вящим,
Что все сады титана охраняет
Невиданной жестокости дракон,
Которого никто не видел спящим
Лишь потому, что глаз он не смыкает,
В сон, как другие, не впадает он.
Да, путь опасен. Но не для героя,
Который жил, не зная опасенья.
Не сдастся!.. Пересилит как-нибудь
Любую силу – дело боевое!..
Тюхэ не обойдёт его везеньем,
Найти бы только к Гесперидам путь.
3
По Азии блуждал и по Европе,
Спокойно брал большие перегоны,
Опять прошёл изведанные тропы,
Что привели когда-то к Гериону.
И, наконец, пришёл на дальний север,
Где беспредельны воды Эридана.
Смывая глыбы с каменного зева,
Река о берег билась неустанно!..
К нему сбежались ласковые нимфы,
Прекрасные!.. Склонялись, почитая
Великого Геракла. Между ними
Рождалось пониманье. Точно стая
Свободных птиц, звенели голосами,
Передохнуть советуя с дороги,
И тут же, усадив на плоский камень,
Водой омыли сыну Зевса ноги.
Росой листвы с ладоней напоили,
Из трав съедобных испекли пампушки
И что-то говорили, говорили…
Совали в руки глиняную кружку
С питьём душистым, пахнущим малиной.
И только он умял их ужин славный,
Последовал совет не слишком длинный
По поводу того, что было главным:
Он должен был поймать морского старца
(Напасть врасплох на вещего Нерея)
И вытряхнуть из бога, как из ларца,
Ответ на свой вопрос, да поскорее:
Нерей своею волей не даётся,
Когда выходит из морской пучины,
И, что-то заподозрив, насмерть бьётся
Без всякой явно видимой причины.
И пусть Геракл душою не страдает,
Не думает, что он творит обиду:
Тот древний бог один на свете знает,
Как отыскать дорогу к Гесперидам,
Но никому об этом не поведал!
Как тот сундук, что должен быть закрытым!..
Под страхом смерти не даёт ответа,
Чтоб люди не явились к Гесперидам.
4
Ах, до чего ж хитёр был этот бог!..
Геракл носился, не жалея ног,
Изведал, нетерпением горя,
И близкие, и дальние моря,
Спешил с рассветом на сырые косы,
Седлал в ночи прибрежные утёсы,
Ощупывал сокрытый тенью грот,
В песок зарывшись, ждал у сонных вод…
Везения ему не обломилось,
Как будто бы Тюхэ над ним глумилась.
Хитёр и осторожен старец вещий,
Но, всё-таки, попал Гераклу в клещи!
Не разорвать железные объятья!..
– Оставь меня!.. Ведь мы с тобой, как братья! —
Вскричал Нерей. – Умру в твоих тисках!..
И вены вздулись на его висках.
– Не брат ты мне! – сказал воитель строго
И посильнее сжал морского бога.
Но вещий старец телом не был стар —
Силён, как бык, хоть с виду сухопар.
Он в образы входил – то зверь, то птица!.. —
С самим Гераклом не боясь сразиться.
Но до чего же сильным был герой!..
Он тешился борьбою, как игрой,
А чтобы бога одолеть скорее,
Стреножил утомлённого Нерея.
– Открой мне тайну – обретёшь свободу,
Иль век тебе теперь не видеть воду!
И обуял Нерея смертный страх:
– Хоть я не брат, но вовсе и не враг!..
Чего же ты мне голову морочишь,
Не проще ли сказать, чего ты хочешь?!
– Да ты ведь знаешь!..
– Может быть и знаю,
Но может быть, что цель твоя иная!
Зачем спешишь, как будто дом горит?..
Я расскажу тебе про Гесперид!
Всё расскажу, но только отвяжись!..
Всего дороже собственная жизнь…
И престарелый бог в согбенной стати
Поведал путь к садам, свободы ради.
А чтобы он не очень-то грустил,
Геракл тут же старца отпустил.
5
Передохнул – и снова в путь далёкий
При туго опоясанном ремне,
Туда, где небосвод золотоокий
Вздымает Атлас на своей спине.
Вот Ливии [18] бесплодную пустыню
Уже наполовину пересёк —
В карагачами скрытой котловине
Приметил еле видимый дымок.
Предстал очам великого ахея,
Когда туда явился весь в пыли,
Сын Посейдона и богини Геи,
Великомудрой матери – Земли.
Он с виду был уверенным и бравым,
А по натуре – истинный злодей,
Лукавый великан с дурною славой,
С коротким, звонким именем – Антей.
Звал путников передохнуть с дороги,
И, навязав борьбу, одолевал,
А побеждённых сын богов жестокий
Всегда немилосердно убивал.
К Гераклу подошёл с оскалом нервным:
– Поборемся?..
– А отчего бы нет?
И в тот же миг Антей ударил первым:
Пришельца не понравился ответ.
Удар тот был и вправду ощутимым,
Герой подумал: «Не собрать костей!..»
В единоборстве слыл непобедимым
Хранящий тайну опытный Антей.
Её он прятал вглубь души нескромной
(И боги догадаться не могли!):
Когда ослабевал борец огромный,
Касался телом матери – Земли.
И обновлялись силы в хищном сыне
От пяток и до самого чела,
Он черпал их у матери – богини,
Она его спасала, как могла.
Но вот Геракл, увиденному внемля,
Сообразил (хоть смейся тут, хоть плачь!):
Чем больше он швырял врага на землю,
Тем здоровее вскакивал силач.
От той догадки стал герой смелее,
Поднял Антея, волю дав рукам, —
Иссякли тут же силы сына Геи,
Геракл сдавил – и помер великан.
6
Что вынес воитель, осилит не каждый!
Испробовал вдоволь и зноя, и жажды,
Торопит вперёд непослушные ноги,
В зыбучих песках не находит дороги.
Солёная влага глаза ему щиплет…
Но вот, наконец, долгожданный Египет!
Геракл направляется к берегу Нила —
Волна утомлённое тело омыла.
Манит небольшая прибрежная роща,
Где ветер болтливые кроны полощет.
Он падает в травы, в душистую руту —
И всё забывается в ту же минуту.
И надо же было такому случиться!..
Египетский царь пожелал освежиться
(Он ехал куда-то со свитой своею),
Сманила прохлада тенистой аллеи.
Спускается Бусирис тропкой пологой
Туда, где Геракл, утомлённый дорогой,
Глубокого сна сновидения видел.
«Да он чужеземец!» – подумал властитель.
Смекалку свою проявил и сноровку:
– Эй, стража!.. Скорее тащите верёвку!
Свяжите-ка эту залётную птицу,
Такая добыча для дела сгодится!
Никто не таил за душою обиды —
Поступок царя был понятен для свиты:
Пленённых никто отпустить не попросит,
Коль Бусирис Зевсу их в жертву приносит.
Для жителей царства такое не диво.
Почти десять лет, как земля нерадива!
Давно урожаи в Египте забыты
И горя голодного чаша испита.
Явившийся с Кипра Фрасий – прорицатель
Царю предсказал (для себя же не кстати!),
Что Бусирис должен для пущего прока
Вести чужеземца на жертвенник бога
Один раз в году – и пойдут урожаи!
Тут царь закричал:
– Я глупцов обожаю!..
Хватайте его – на почин он годится! —
И в жертву принёс чужеземца – провидца.
Злой Бусирис, людям рождённый на гибель,
Губил чужеземцев, пришедших в Египет,
Лишая богами дарованной тверди.
Стоит и Геракл в ожидании смерти,
Смиренный во власти последней минуты.
Но вот он, как бык, разорвал свои путы —
И Бусирис тут же упал от удара:
Жестокому сердцу – жестокая кара!
7
О, сколько было познано героем
Опасностей, невиданных доселе?!
Они его одолевали роем,
«Одолевали», но не «одолели»!
Он всё-таки достиг земли предела
И, на титана глядя с изумленьем,
Как вкопанный стоял, а тот при деле,
Чуть-чуть согнув огромные колени,
Расставив ноги, что упёрлись в скалы,
Вперёд подавшись торсом широченным,
Держал небесный свод, а в нём блистала,
Как блюдо, располневшая Селена.
На лёгкой сини бархатного поля
В порядке, установленном веками,
Созвездия, учуяв ночи волю,
Мерцали золотыми огоньками.
Атлас держит небесный свод, изображённый в виде шара.
(Статуя I в. до н. э.)
– Всесильный и могущественный Атлас!
Приветствую тебя! Стоишь, не горбясь!..
Мне бог Нерей, что рассекретил адрес,
Доставил радость созерцать твой образ!
Я Зевса сын, Геракл… От Эврисфея,
Царя Микен. Прости меня, почтенный,
Царь повелел достать ему скорее
Три яблока – и принести в Микены.
Но не простых, а с золотого древа!
– О громовержца сын! Ты много просишь!
Как разболтают ветреные девы,
От гнева Геры головы не сносишь!
Царице в радость всё, что вне закона,
Но ты давно – герой небезызвестный…
Я сам схожу, чтоб ты не злил дракона,
Пока схожу, подержишь свод небесный!
Геракл снова Атласа восславил,
Взглянул на небо не без интереса,
Под свод одно плечо своё подставил,
Потом другое – и присел от веса!
Невероятной тяжестью давило,
Сгибало стан могучего Геракла!..
Афина, глядя вниз, проговорила:
– Отец, моё терпение иссякло!..
Он не удержит свод, предаст урону!..
Земля погибнет!!! Погляди получше!..
И Зевс, ударив кулаком по трону,
«Удержит!..» крикнул, хмурым став, как туча.
Вот вздулись мускулы героя, точно горы,
Пот заливал глаза от напряженья!..
А дочь на Зевса глянула с укором
И молча приняла своё решенье.
Геракл рывком на место свод поставил,
Старательно его уравновесив.
Он чувствовал, что телом кто-то правил,
Стараясь для его же интересов.
8
– Вот яблочки от родичей по крови!
Я сам снесу в Микены, если хочешь.
Взглянув на Атласа, герой насупил брови:
«Похоже, ты мне голову морочишь…»
Он в жизни не был слишком прост на вид
И с хитростью к нему не приставали,
Но тут же понял, что титан хитрит,
Лишь согласись – и поминай, как звали!
Да, Атлас явно перед ним юлит,
Дай волю – и титан унёс бы ноги…
Герой скрывал свой огорчённый вид,
Но так хотелось крикнуть:
– Что ж вы, боги?!.
Нельзя ли жить, чтобы не грызть удил,
Не разбазарить то, что мать хранила?
Титан не много воли ощутил,
Но тут же воля сердце полонила.
Геракл разгладил хмурь своих бровей
И тело повернул к нему внатужку:
– Я думаю, потерпит Эврисфей,
Пока найду плечам своим подушку!
– Считай, что сговорились! —
Атлас встал,
Взвалив на плечи снова тяжесть неба,
Он думал, что Геракла обуздал
(Свобода, видно, всем дороже хлеба!).