Шрифт:
6. Тесей и Пейрифой
В Фессалии воинствовало племя
Лапифов. [32] Вождь их, Пейрифой могучий,
Наслышан был о храбрости Тесея
И силою помериться желал.
Вот, наконец, воитель выбрал время —
Начистил латы, шлем свой самый лучший
На голову напялил… И затея
Сама собою в мыслях ожила:
«Героя вызвать надобно на битву —
Для этого всегда нужна причина,
Она на тучных пастбищах пасётся,
Причина, что с рогами и хвостом!»
И Пейрифой, воздав богам молитву
Туда, где Олимпийская вершина,
Отправился один с восходом солнца
На Марафон, не думая о том,
Что этим совершает злодеянье
(Не в первый раз подобные забавы!),
И там похитил, спрятав понадёжней,
Породистых Тесеевых быков.
Герой, узнав, пришёл в негодованье
И бросился в погоню за лукавым:
– Ты думал, что спасут тебя подошвы?!
– Хотел отведать царских тумаков!
Ты, говорят, способен в этом деле…
Они стояли друг напротив друга,
Одетые в блестящие доспехи,
Богам подобны гордой красотой,
Прекрасны ликом, мускулисты в теле:
Величественно двинулись по кругу,
И каждый в ожидании успеха
Спокоен был…
И не совсем простой
Была в своём исходе эта встреча,
Дивя безмерно тех, кто это видел:
Вот увлажнили умиленья слёзы
Глаза несостоявшихся врагов,
Которые без всякой там предтечи,
Ни грубостью друг друга не обидев,
Ни действом, тотчас позабыв угрозы,
Нашли единомыслие в другом.
Противники, оружие отбросив,
Друг другу молча протянули руки —
И воссияла добрая улыбка,
Разглаживая каждому чело.
В удачном непредвиденном курьёзе
Глядели с обожаньем друг на друга,
В союзе дружбы правили ошибки,
Мечами обменявшись на добро.
Умчался новый друг в свои края,
Махнув Тесею издали рукою…
Но вскоре снова встретились друзья
На свадебном пиру у Пейрифоя.
Любовь, выходит, возымела власть
Над гордым нравом и мятежным духом,
И негде было яблоку упасть —
Все съехались повеселиться с другом!
Битком набитый пиршественный зал
Не мог вместить собравшихся героев,
Но был ещё и грот, что всех спасал
Прохладой и (спасибо Пейрифою)
Такими же столами и едой,
И винами, и музыкой прелестной…
И потому никто не счёл бедой
В нём веселиться: стало всем не тесно!
Невеста Гипподамия была
Так хороша – не передать словами.
Не шла в своих одеждах, а плыла
Звездой небесной, будто рядом с вами
Явилось неземное существо,
И Пейрифой ловил мгновенья эти,
Он верил, что избранница его
Прекрасней всех невест на белом свете.
Курились благовония кругом
И раздавались свадебные гимны,
Что славили невесту с женихом.
И в этом добродушии взаимном
Лилось рекой душистое вино,
Что, веселя, лишало всех покоя:
В сосуды было залито оно
Ещё отцом и дедом Пейрифоя.
Вину такому должное воздав,
Всё громче были свадебные клики.
Был славен пир!.. Но, вдруг, Эврит – кентавр,
Силён из сильных и из диких дикий
(Зачем их, диких, пригласил жених?!),
Вскочил, и от вина, что пил без меры,
К невесте Гипподамии приник
В желании похитить!.. О, примеры
Тем заразительней, чем более дурны:
Кентавры, что с Эвритом заявились,
Все бросились на женщин у стены!..
Тесей воскликнул: – Что?.. Давно не бились?!
И тут же пир сменил жестокий бой,
Где всё, что есть, оружием служило!
Без лишних слов Тесей и Пейрифой
К тяжёлым кубкам руки приложили —
И все, схватив сосуды для вина,
Треножники с остатком благовонья,
Ножи и блюда (в том не их вина!)
И вот уже кентавров диких гонят
Прочь со дворца… Из грота – тоже вон!..
И со двора!.. Распахнуты ворота…
Забыли, что кентавр силён, как слон,
Когда ему достанется свобода.
Те полулюди – полукони злей
И волею сильнее становились!..
Но под щитами Нестор и Пелей [33]
Несли мечи героям – и явились
Надежда и уверенность: в руках
Не кубок – меч, оружие героя!
Пусть стороной обходят смерть и страх,
Скорее в бой, мечами силы троя!
Кентавры, бестолковые спьяна,
Деревья у дороги, будто травы,
С корнями рвут (их ненависть сильна,
Ей всё равно, виновны или правы),
Ломают скалы, всё пуская в ход,
Они ещё надеются на лавры!..
Но вот кровавый холм их тел растёт,
И, наконец-то, дрогнули кентавры!
Лишает дюжих сил смертельный страх,
И в бегство обратились ветрогоны,
Решив укрыться в девственных лесах
Пугающего высью Пелиона.
7. Похищение Елены. Тесей и Пейрифой решают похитить Персефону
Не долго жила Пейрифоя супруга,
Любимая мужем: угасла подруга
В расцвете своей красоты.
Остался один Пейрифой овдовевший,
Несчастье своё от богов претерпевший,
Печаль исказила черты
Прекрасного лика, где хмурятся брови
И щёки бледны, как лишённые крови…
Опущены губ уголки…
Нет искры в очах и слова его строги:
– Скажите, зачем вы караете, боги?..
За что?.. За какие грехи?..
Оплакав голубку, что пала безвинно,
Отправился к другу – герою в Афины.
Радушием встретил Тесей,
Сводил на охоту, собрав свою свиту…
– Не надо, мой друг, торопиться к Аиду,
Всю горечь по ветру рассей!
О дружба мужская без тени коварства!..
Слова отпускаются вместо лекарства,
А сила – пожатьем руки.
В себя приходил Пейрифой понемногу,
Спешить не желая обратно в дорогу,
И не были мысли горьки.
Стал прежним по виду и ликом, и статью.
В чертогах ухоженных жили, как братья,
Недели прошли чередой.
Тесей не заметить не мог перемены:
Идеей хищения юной Елены
Задался теперь Пейрифой.
Вся Греция знала о дочери Леды!
Тесей с Пейрифоем, желая победы,
Исполнили всё, что могли:
В Лаконию прибыли – в празднестве зала
С подружками весело дева плясала —
Схватили, бегом понесли,
Где горы Аркадии высятся клином,
Затем – на Коринф, через Истм – и в Афины!
Потерян спартанцами след.
– А чья же Елена?!
И бросили жребий —
Он выпал Тесею.
– О, случай нелепый!..
Мне счастья по-прежнему нет!..
Тесей успокоил: – Не надо печали!
Не мы ль обоюдную клятву давали,
Когда отдыхали в пути,
Что именно тот, кто получит Елену,
Обязанным будет помочь непременно
Жену для другого найти?
– Я помню. А в жёны бы взял… Персефону!
– С ума ли ты сходишь?!
– Ну, вот уже стоны!..
– Нет – нет! Я обязан помочь!
Ты друг мне, так слушай без глупой обиды!
Нельзя ль обойтись нам без царства Аида?
Там мёртвые тени и ночь!
В том царстве подземном другие законы!
Упрямец ответил: – Хочу Персефону!
– Ну, ежели так, то пойдём…
И спрятав Елену (казалось, надёжно),
В предчувствии горя немом и тревожном
Отправились тут же вдвоём
К расщелине мрачной. Селенье Колона
Прошли стороной.
– Никакого резона
В твоём пожелании нет!
Ну, что ты заладил – «хочу Персефону»?
– К Елене торопишься?
– К царству и трону!
Мне по сердцу солнечный свет.
В молчанье спустились в ужасное царство —
И тут же познали Аида коварство:
– Отдать вам жену – не урон!
И гнев свой сокрыв за улыбкой, властитель
Спокойно добавил: – Но вы подождите…
Есть в царстве ещё один трон.
Царство Аида. В центре Аид и Персефона
(рисунок на вазе).
Широк, на двоих, он у самого входа
Мной рублен в скале, а которого года
Теперь и не вспомнить!
И вот,
Ликуя, друзья поспешили на выход.
– Ты думаешь, царь не преследует выгод?
– Не знаю. Но странен исход…
В суждения глубже друзья не вдавались,
На трон опустились, да там и остались,
Спиной прирастая к скале.
А голос Аида рвал сердце на части:
– Теперь вам не хочется лёгкого счастья
В таком непривычном седле???
Я вынес глумленье от слов нечестивых
Великих героев, настолько счастливых,
Что с жиру сбеситься смогли!
И вновь тишина… Не стенали герои —
Рыдали душою: роднясь со скалою,
Хотелось коснуться земли.
8. Смерть Тесея
В царстве мёртвых теней,
обречённый на муку,
Истомился Тесей.
Протянул ему руку
Величайший герой,
дав несчастному отдых,
Совершая тогда
предпоследний свой подвиг.
– О, великий Геракл,
сын могучего Зевса!
По прекрасной земле
я душой изболелся.
– Изболелся – ступай
и люби свою землю,
Наслаждаясь и впредь
безрассудным не внемля!
Тесей опять в пыли печатал след
И видел солнца яркое свеченье!
Он не был здесь, пожалуй, много лет,
Так что ему сулило возвращенье?
Он ничего хорошего не ждал,
Умом раскинув, время соизмерив…
И он был прав! Кругом одна беда,
Не постучишься в собственные двери.
Он, всё предвидя, пожинал плоды
От семени, что сам когда-то сеял,
И кто-то с жалости подал испить воды,
Несчастье проповедуя Тесею:
– Елены нет… Мать в Спарте, в плен взята,
А сыновей искать, что суховея…
Разрушены Афины… Неспроста
Вся власть в руках шального Менесфея.
Покинул Аттику Тесей и кое-как,
Томимый голодом, добрался до Эвбеи:
Там есть его владенья! Словно рак,
Всё пятился, душою холодея,
Царь Ликомед: – Конечно, Скирос твой…
И я его верну. Когда – не знаю…
Спокойно поезжай к себе домой,
Так быстро острова не возвращают!
А хочешь поглядеть – пойдём туда,
Там есть скала, с неё рассмотрим остров!..
… И вспенилась кровавая вода
Вокруг камней безжалостных и острых.
Чужая алчность натворила бед,
Прошелестел Танат сухой осокой…
Прибрал к рукам чужое Ликомед,
Столкнув героя со скалы высокой.
И долго ветры выли, где Тесей
Глядел на Скирос, у обрыва стоя…
Святое слово – дружба! Но друзей
Надёжных выбрать – дело непростое.
Яблоко раздора [34]
1. Елена
Был беспощаден ненавистный Рок
И слеп, и преисполненный коварства,
Когда герою преподнёс урок,
Изгнав его из собственного царства.
Без царства царь – конечно, не орёл,
И Тиндарей во власти ожиданий
В далёкую Этолию забрёл
Нелёгкими дорогами скитаний.
Там, наконец-то, и нашёл приют,
Прижился и женился на чужбине:
Царь Фестий отдал в жёны дочь свою,
Прекрасную, как юная богиня.
Когда Геракл разбил его врагов,
Жизнь не была поставлена на карту,
Опять родных коснулся берегов,
С женою Ледой возвратившись в Спарту.
Они взрастили четверых детей
Своей большой любовью вдохновенны,
Но путал счастье мир чужих страстей
В судьбе любимой дочери Елены.
Леда с лебедем (скульптура работы Тимофея;
Рим, Капитолийский музей).
По Греции и по округе всей
Гуляла слава о спартанке юной.
Её похитил в Аттику Тесей,
Когда его любви взыграли струны.
Но братьям был герой не ко двору —
В его поступке усмотрели младость —
Освободив любимую сестру,
Вернули в отчий дом семье на радость.
Её одолевали женихи,
Достойные и видные герои,
Желавшие Елениной руки
И права называть её женою.
Отказывал достойным Тиндарей,
Боясь того, что зависть им подруга,
Отдал бы руку дочери своей,
Так перебьют тихонечко друг друга…
А вдруг опять заявится Тесей,
На этот раз управится скорее?..
Советом хитроумный Одиссей
Смог успокоить сердце Тиндарея.
Тот никогда со словом не спешит,
Молчаньем прикрываясь, как стеною.
«Пусть дочь твоя, – сказал, – сама решит,
Кого ей выбрать, став ему женою.
А вот когда объявится твой зять,
Чтоб ничего с избранником не сталось,
Поторопись до свадьбы слово взять
Со всех, кому Елена не досталась.
Пусть поклянутся клятвою друзей,
Что в дружбе их святой не будет сбоя!»
И улыбнулся Леде Одиссей,
На этот раз доволен сам собою.
Герои дали клятвенный обет,
Избранник Менелай скрывал волненье,
И не подозревая, сколько бед
Сулит ему женитьба на Елене.