Шрифт:
Пояс Ипполиты (девятый подвиг)
1
Явился смурым вестник в дом Геракла.
– Прости, – сказал, – царя за сумасбродство,
Иначе прихоть эту не назвать,
А заодно – меня, что в роли тягла
Тащу к тебе души его уродство,
Уж лучше бы ходить на вражью рать!
Царь повелел идти на Фемискиру,
Могучую столицу амазонок,
И хоть добром, хоть всё спалив дотла,
Иль предпочтя сраженью пир да лиру,
Обезоружить этих ветрогонок,
Чтобы сама царица отдала
Тот пояс, что дарован ей Аресом.
Царице Ипполите бог сражений
Потворствовал, не пряча хищный взгляд.
Дар принимала не без интереса:
Не символом особых отношений,
А знаком власти, где Арес – как брат.
Тот пояс затянув на стане тонком,
Она блистала, как заправский воин,
Кровавой вишни на снегу видней.
И Фемискиры главной амазонкой
Её считали боги и герои,
А смертные завидовали ей!
И вместе с ними – юная Адмета,
Дочь Эврисфея. Хитростью и лаской
(Не зря у Геры жрицею была)
Отца одолевала: – Сделай это!..
Добудь мне Ипполиты опояску!..
Но царь был неприступен, как скала.
С восходом солнца к батюшке родному
Взывала дочь, отбросив покрывало:
– Хочу я этот пояс, хоть убей!..
Такое было, хоть беги из дому,
Когда жена Адмете подпевала!..
И вспомнил о Геракле Эврисфей.
2
Для сына Зевса не было преград,
А гром сражений был ему по нраву.
Собрав немногочисленный отряд,
Из воинов, давно познавших славу,
Повёл их морем, ублажив богов
Потоком слов и жертвоприношеньем,
Хоть ведал, что победа над врагом
Всегда бывает битвы отраженьем.
Пути такому не было предтечь.
Под звон металла, что остёр и тонок,
Весь Понт Эвксинский надо пересечь
И упереться в землю амазонок.
Но вот пристали к острову Парос,
Где Минос, критский царь, держал у власти
Своих сынов. Дворец, что в скалы врос,
Паросцам приносил одни несчастья.
Гераклу тоже здесь не повезло:
Отродья Миноса убили двух героев —
Желая отомстить за это зло,
Увяз в войне, далёкий путь расстроив.
Он множество паросцев перебил,
Других же осадил, загнав за стены,
Пока от них посол не возопил:
– Возьмите наших вместо убиенных!..
И тут же наступила тишина,
Хоть песнь мечей в ушах ещё звенела.
Геракл, не вопрошая имена,
Взял внуков Миноса (Алкея и Сфенела).
3
Приплыли в Мизию. К царю явились Лику
С богатыми дарами, как и встарь.
Гостей встречая в почестях великих,
Очаровал мужей радушный царь.
Но вот смешался пир от зычных криков,
Запели трубы, зазвенел металл —
Войною шёл на Лика царь бебриков!
Геракл, как будто он того и ждал,
Поднял отряд хозяину в защиту
И Лика заслонил своей спиной,
Всё царство не желая дать в обиду,
Бебрикам показал блестящий бой,
Разбив их начисто. И стал лицом светлее,
Преподнося их землю Лику в дар,
А Лик назвал подарок Гераклеей —
В честь воина, отведшего удар.
И снова в путь, не предаваясь пиру,
Туда, где волны лижут горизонт.
И наконец явились в Фемискиру,
Оставив за спиной Эвксинский Понт.
4
«Сойду на сушу – упаду на травы,
Взирая синь небес обетованных…»
Забыл Геракл, что взмахи крыльев славы
Проворней взмахов вёсел деревянных.
И потому лишился дара речи,
Когда увидел стан девичий тонкий —
Не ожидал, что удостоят встречей
Его отряд лихие амазонки.
Амазонки (с расписной вазы в Неаполитанском музее).
Так вот она, царица Ипполита
(Герой увидел пояс злополучный)
И вся её воинственная свита…
Колчаны, копья, шлемы, меч двуручный…
– О славный сын царя богов Олимпа,
Что обликом и сам похож на бога!
Ты скалы предпочёл своим оливам
По воле сердца иль по воле рока??
Что привело тебя в наш древний город?
И что принёс ты гордым амазонкам —
Войну, где добрый мир мечами вспорот,
Иль добрый мир, когда война в постромках?
Геракл ответил: – Не своею волей
Пришёл я с войском в город твой, царица,
На море вдоволь нахлебавшись соли,
С врагом случайным не боясь сразиться.
О голове моей не беспокоясь,
Послал меня сюда Микен властитель.
Царь Эврисфей велел добыть твой пояс,
Которым одарил тебя учитель,
Могучий бог войны. Давно Адмета,
Дочь Эврисфея, так отца изводит,
Заполучить желая пояс этот,
Что он уже, как тень, по свету ходит!
Глазами потеплела Ипполита:
Слова Геракла приняла на веру,
Отдать готова пояс. Но обида,
Живущая в душе богини Геры,
Зашевелилась: «Что-то я размякла!..»
И вид приняв такой же амазонки,
Желая тут же погубить Геракла,
Вскричала Гера: – Что же вы, девчонки?!
Не слушайте героя – лиходея!
Он заявился с умыслом коварным!
(Молчала Ипполита, холодея,
Окинув Геру взглядом благодарным).
– Замыслил он похитить Ипполиту
И увести её в свой дом рабыней
В далёкую чужую Арголиду,
Чтоб мы её не видели отныне!
«Подруге» не поверив, амазонки
Царицу потерять свою могли бы —
Калёные мечи запели тонко
Под окрики могучей Меланиппы.
Неслась, как ветер, буйная Аэлла,
В желании разить души не чая,
Но натиск отразил Геракл умело,
Воительницу в бегство обращая.
Настиг Аэллу меч, проткнув ей сердце,
И Мелониппа кликнула Протою,
Что семерых героев – ахинейцев
Сразить успела собственной рукою.
Пронзённая стрелою сына бога,
Она упала на горячий камень,
И жажда мести, значащая много,
Брала реванш над умными врагами.
Но семь подруг безжизненной Протои,
Блиставших силой истинной, не мнимой,
Метнули копья острые в героя,
Да только копья пролетели мимо.
Средь этого смертельного угара
Геракл не мог сдержать свою обиду,
И палицы увесистой удары
Всех семерых отправили к Аиду.
Возглавившую войско Меланиппу
Геракл пленил, а с нею – Антиопу,
Хоть амазонки воевать могли бы,
Подальше в скалы направляли стопы.
Лишившись главной боевой подруги,
Преследуемы сильными врагами,
Моля богов, заламывали руки,
Остаток жизни меряя шагами.
Царица Ипполита всё, что было,
Переживала, тщетно пряча всхлипы,
Затем ценою пояса купила
Свободу для могучей Меланиппы.
Р.S
Тела убитых к берегу стащили,
С печалью называя имена,
И тут же мир с Гераклом заключили,
Худой, но всё же лучше, чем война.
Геракл спасает Гесиону, дочь Лаомедонта
1
Здесь надо начинать издалека…
Во Фригии герои состязались,
Сын Троса Ил разил наверняка
Соперников могучих всем на зависть.
Он вышел победителем. И царь
Полсотни дев презентовал герою,
А к ним полсотни юношей – так встарь
Явился повод Илу строить Трою.
И к этой сотне юношей и дев
Прибавив Илу пёструю корову,
Царь молвил, гордо голову воздев:
– Не возвращайся, Ил, к былому крову!
Свой дар героя делом узаконь
(Таков, как ты, судьбу свою стреножит!),
Корова для тебя, как тот огонь,
Что зажигать дела большие может:
Погонишь, где веками целина,
И сам пойдёшь за нею без дороги,
А там, где остановится она,
Построишь город (да помогут боги!).
Ил от волненья ликом заалел,
Вкушая радость от задачи новой,
И сделав так, как царь ему велел,
Всё шёл и шёл за дареной коровой.
Она, остановившись на холме,
Стояла изваянием до ночи,
И храбрый Ил, как будто онемел,
Дивясь тому… Но вот он поднял очи:
– О Зевс, владыка неба и земли!
Будь милостив, воззри мои старанья
И знаменье желанное пошли,
Что ты благословляешь начинанье!
И в лёгкой дымке, розовой с утра,
Когда душа и мир в особом ладе,
Послала Олимпийская гора
Из дерева сработанный палладий.
Ил без труда узнал Афины стать —
Доспехи, меч… Вещала древесина,
Что новый город будет охранять
Воительница гордая – Афина.
И все сочли заслугой – не виной! —
Тот новый город в солнечном окладе,
Где только холм был окружён стеной,
Скрывающей бесценный тот палладий.
Когда же Ила сын Лаомедонт
Продолжил право царствовать и строить,
Воздвигли Аполлон и Посейдон
Стену, что защитила земли Трои.
По строгому велению богов
Они тогда служили сыну Ила,
А новый царь натурой был таков,
Что власть его отцовскую затмила.
Могущественным городом была
Со временем разросшаяся Троя,
Невиданную славу обрела,
Увековечив первого героя.
2
На обратном пути из страны амазонок
Все, кто выжил в сражении, прибыли к Трое.
Ночь укрыла воителей. Утром, спросонок,
Опечалились виденным эти герои:
Подмывая скалу, бурно пенилось море,
А у самой воды дочь царя, Гесиона,
Как в былом Андромеда, познавшая горе,
Тихо смерти ждала вместо царского трона.
Приковали к стене неповинную деву,
Беспокойству отца создавая причину,
Не уйти Гесионе ни вправо, ни влево,
В истязаньях чудовищем встретит кончину.
Скоро выйдет, коварное, с хлопьями пены
У ощеренной пасти и схватит за ноги…
Царь не будет платить за троянские стены,
Что на совесть воздвигли могучие боги!
Он не должен платить! По велению Зевса
Аполлон с Посейдоном свой труд исполняли!
Как-то мало-помалу их спор разгорелся,
Но словам убедительным боги не вняли.
Царь опять призывал их жестокие души,
Чтобы вспомнили стыд, обирая собрата,
И обрезать велел вымогателям уши,
Только хитрые боги ушли от расплаты.
Осерчав, Посейдон о чудовище вспомнил,
Что потом разорило несчастную Трою,
Ну, а бог Аполлон Посейдона дополнил —
Мор наслал на людей, смелых вывел из строя.
Возроптали в мучениях жертвы коварства,
Заспешили с надеждою к царскому трону!..
А провидцы твердили: – Спасёшь своё царство,
Если скормишь чудовищу дочь Гесиону!
Всё разведав, Геракл закричал возмущённо:
«Я верну тебе дочь и спасу твоё царство! —
И сегодня же будет вопрос разрешённым!
(Для Геракла борьба, что больному лекарство).
3
– Нету денег платить тебе, – молвил натужно
Царь, что в горестях выглядел тестом осевшим,
И ответил Геракл: – Денег нет – и не нужно!
Ты отдай мне коней, что подарены Зевсом!
Царь подумал в тот миг: «Что ты знаешь,
невежда?!
Кони – выкуп за сына, не дошедшего к дому [15] !..»
Но согласно кивнул, видно, мало надежды
Он оставил себе, дочь ссудив Посейдону.
И великий герой, не желая провала,
Вал насыпать велел невысокий и ровный,
И едва он укрылся за созданным валом,
Как явилось чудовище с пастью огромной.
Всё случилось мгновенно: узрев Гесиону,
Тело бросило чудище в сторону девы —
Зычно вскрикнул Геракл, меч вгоняя с разгона
В не желаемой гостьи ненасытное чрево!
Всё свершилось!.. Ликуют от счастья троянцы,
Веселясь, ничего не оставив от вала…
Царь велит им немедля прогнать чужестранца:
Жалко стало коней, коль беда миновала!..
Вышел в море Геракл без воды и без пищи,
В сердце гнев затаил в лютой жажде отмщенья:
«Всё равно отомщу! Тот находит, кто ищет…
Будет месть! А когда – не имеет значенья».
Коровы Гериона (десятый подвиг)
Знал Зевса сын, что, правду говоря,
Копрей его обрадовать не сможет,
Как знал и то, что прихоти царя
Не вытравить, хоть вылезь вон из кожи.
Любой из нас таким произрастал,
Каким его задумала природа,
И потому Геракл добра не ждал
От этого поспешного прихода.
Царь посылал героя не на рать,
Где жертвуют собой в угоду трону,
А на далёкий остров – отобрать
Коров у великана Гериона,
Затем пригнать в Микены, как всегда,
Не получив ни слова в одобренье
Такого чрезвычайного труда,
Что явно заслужил благодаренье.
Далёк тот путь на самый край земли,
Где Гелиос нисходит на закате,
Свершив дела небесные свои,
На лоно волн, что вечно камень гладят.
Геракл один отправился туда.
Шёл Африкой, в лучах сжигая тело,
По странам варваров… И вот вскричал: – Во-да-а!..
Я всё-таки достиг земли предела!
Где узок, но глубок морской пролив,
Поставил вехи, укротив гордыню,
Два каменных столпа [16] соорудив,
Что с двух сторон возносятся и ныне.
Ещё не мало прошагать пришлось
До берегов седого океана —
Пылил дорогой, как усталый лось,
И спать ложился посреди бурьяна.
Коснувшись долгожданных берегов,
В раздумье сел у вод, шумящих вечно:
«Где остров Эрифейя?.. И каков
Ближайший путь, чтобы идти беспечно?..»
В былое уходил за часом час,
А он сидел, беспомощный воитель,
Не достигая острова, где пас
Свои стада ужасный их властитель.
…День к вечеру клонился. Нисходил
Бог Гелиос на воды Океана,
Палящий зной Геракла охватил,
И ослепил!.. Он, гневом обуянный,
Вскочив, схватился за надёжный лук,
Но Гелиос, не гневаясь, уселся
И мило улыбнулся: – Я твой друг…
Ты смел, как подобает сыну Зевса!
Немилостив к тебе гнетущий рок,
А ты могуч и скоро будешь вольным…
– Но к острову по суше нет дорог,
А я не бог, чтобы ходить по волнам!
Нелеп конец у моего пути —
Свою печаль я никуда не дену!
– Там остров Эрифейя – погляди! —
Где бьёт баклан крылом густую пену.
Бери скорее золотой мой чёлн
(Я в нём вожу коней и колесницу —
Ночь на восток скольжу по лону волн,
Чтоб на рассвете в небе появиться),
Есть время всё успеть!
Геракл вскочил,
В порыве счастья ликом багровея,
И чёлн его, как пёрышко, тащил
На берега зелёной Эрифейи.