А я решил, раз такое дело, нужно попробовать выполнить его инструкцию и отправился искать циферблат. Он нашелся, не скажу, чтобы скоро, но и долго искать не пришлось. С минуту я задумчиво и с надеждой одновременно разглядывал замечательное сочетание цифр – 17.54, не особо веря, что все получится, но и не отрицая подобной возможности.

Я всегда такой, перестаньте улыбаться, Алекс.

Так вот. В какой-то момент я почувствовал на своем затылке холодную руку Вечности или кто там еще обычно хватает нас за загривок без предупреждений, заставляя впасть в транс, перестать видеть и слышать, а потом всего на секунду съежится от ее леденящего дыхания?.. Не суть.

Минута закончилась, и я отправился на пятый путь. Там стоял мой поезд. Я почему-то не удивился, будто твердо знал, что так и будет. Показал билет проводнику, он осмотрел его внимательно со всех сторон, кивнул и пропустил меня.

И с тех пор я знаю, что время, раз мы уж без него никак не хотим существовать, – это то, что мы здесь и сейчас желаем наблюдать на часах, а не то, что они обязаны нам показать в силу заложенного в них механизма…

– Я потом не раз пользовался этим приемом, – так закончил Карл историю о циферблатах Львова. – Хотите – верьте, хотите – нет, но иногда он срабатывал. И еще. Только по большому секрету, ладно? Однажды я проделал тоже с датой. Это было три года назад.

Я возвращался в отель и вдруг мой взгляд упал на электронное табло на трамвайной остановке. Ну, вы встречали такие, да? Цифры на нем меняются каждые пять секунд: сначала время, потом – дата, потом – температура воздуха. Но это табло застыла на цифрах – 12.10, оно утверждало, что на дворе двенадцатое октября, хотя на самом деле было самое начало августа.

Черт его знает почему, я остановился и пялился на эти цифры, сулящие мне вместо еще одного месяца лета, дождливую середину осени, но факт есть факт.

Я стоял и смотрел. И снова ощутил на своем затылке ледяную руку невидимого непостижимого доселе существа. Меня начало знобить. Когда я очнулся от этого сна наяву, в котором существовало только табло и четыре цифры: 1, 2, 1, 0, – я понял почему. Моросил мелкий прохладный дождь, прохожие угрюмо кутались в плащи, пряча носы в шейных платках, а зонтики кренились от порывов осеннего ветра. А я был в футболке и шортах – естественно мне стало холодно!

Знаете, Алекс, после того происшествия, я зарекся смотреть на часы вообще. Мало ли… вдруг меня не просто на два месяца вперед затянет, а куда-нибудь в позапрошлый век?..

Портье отвлек меня от воспоминаний, принес поднос с небольшим фаянсовым кофейником, чашечкой на блюдце и небольшой розеткой с белоснежными безе, которые каждое утро собственноручно печет Карл. Эти – вчерашние, Карл еще спит, но я все равно рад – безе тает во рту, не печенье – чудо.

– Спасибо, теперь за тобой очередь, – подмигнул я мальчику, он лишь загадочно поднял глаза к потолку, вернулся за стойку и уткнулся носом в журнал.

– Ну ладно, – буркнул я себе под нос и отправил в рот одно пирожное, а когда оно почти растаяло на языке, сделал глоток обжигающего горячего латте.

Кончик языка мгновенно онемел и начал пульсировать, хорошо хоть мальчик сжалился, побоялся, видимо, убить постояльца, то есть меня, моим же собственным любопытством. Пусть даже БЫВШЕГО постояльца. Достал из-под стойки жестяную, украшенную нарисованными павлинами, банку: одну из тех, в которых продают индийский чай и в которых дети обожают хранить свои нехитрые сокровища, и направился ко мне.

– Карл, – начал на ходу портье, – просит каждого человека, останавливающегося в нашем отеле, написать самое первое желание, которое придет ему голову, на вот этой линованной бумаге и оставить в этой банке.

– Для чего? – заинтересовано поинтересовался я.

– Карл говорит, что чем больше чужих желаний исполняет фокусник, тем дольше его век, – шепотом, с придыханием, с видом заговорщика признался портье.

– Значит Карл все еще фокусник? – едва сдерживая смех, спросил я «мальчика». Глупый – все еще верит в сказки. Хотя я ему даже завидую немного, ведь сам такой же, правда не до такой степени.

– Не бывает бывших фокусников, как и бывших историков! – гордо ответил портье, уткнув в небо большой палец для пущей важности.

Я так понял, что он повторяет слова Карла. Слишком уж похоже его высказывание на странные, но жутко интересные истории хозяина этого чудного заведения.

– Ну, хорошо, – я смирился. Карл конечно чудак, но добрый, что мне жаль, что ли…

Портье отправился за стойку, однако работать уже, видимо, не смог, все любопытствующее косился в мою сторону и нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Ему-то что, – подумал я, – не его же желание.

Нужно сосредоточиться. Какое самое первое желание, что приходит в голову? Да никакое. Нет у меня желаний. Я сыт, налит благодушием и кофеином, завтра в это же время меня ждут объятия любимой девушки, а затем «любимого»-же босса, я со всем справился на пять баллов и ночи, проведенные в этом отеле – были чудо как прекрасны (половину историй Карла придется рассказать милой, она страсть как сказки любит, а я не удержусь предстать перед ее восхищенным взором одним из внебрачных правнуков Андерсена). Почти так же прекрасны, как и дни, проведенные на улицах этого небольшого, но милого городка. То есть здесь, сейчас, я совершенно счастлив, но понимаю, что обидеть старика Карла не хочу, поэтому придется сочинить себе желание.