Шрифт:
Легенду распространяло окружение...
А. Демидова: «После первой клинической смерти я спросила, какие ощущения у него были, когда он возвращался к жизни. "Сначала темнота, потом ощущение коридора, я несусь в этом коридоре, вернее, меня несет к какому-то просвету. Просвет ближе, ближе, превращается в светлое пятно; потом боль во всем теле, я открываю глаза — надо мной склонившееся лицо Марины..." Он не читал английскую книгу "Жизнь после смерти", это потом я ему дала ее, но меня тогда поразила схожесть ощущений у всех возвращающихся "оттуда"».
Еще один мифотворец — А.Вознесенский — в 71-м году написал «Реквием оптимистический»:
За упокой Высоцкого Владимира
коленопреклоненная Москва,
разгладивши битловки, заводила
его потусторонние слова.
Владимир умер в 2 часа. И бездыханно
стояли полные глаза, как два стакана.
...........................................
Гремите оркестры,
Козыри — крести.
Высоцкий воскресе.
Воистину воскресе!
А.Вознесенский: «Газеты и журналы отказывались печатать эти стихи — как об актере еще о нем можно писать, а вот как о певце и авторе песен... Тем не менее стихи удалось напечатать в журнале «Дружба народов», который был смелее других. Однако пришлось изменить название на «Оптимистический реквием по Владимиру Семенову, шоферу и гитаристу». Вместо "Высоцкий воскресе" пришлось напечатать "Владимир воскресе"...»
А по Москве и Ленинграду среди богемы поползли самые невероятные слухи. У актеров «Таганки» спрашивали: правда, что он женился на Влади? А в посольстве была свадьба? Они получили визы и уехали в Париж? Правда, что он принял французское гражданство? Как смотрит коллектив на этот альянс?..
Закончен монтаж фильма С.Юткевича «Сюжет для небольшого рассказа», в котором Влади-Лика — повзрослевшая «колдунья» середины 50-х годов, симпатичная, но неглубокая женщина, приворожившая умного, ироничного писателя. Во Франции фильм вышел под названием «Лика — большая любовь Чехова». Почти целый месяц своего очень дорогого — в прямом смысле — времени Марина отдала на озвучивание фильма.
М.Влади: «Каждое слово я старалась выговаривать отдельно. И дубляж измотал меня до последней степени. Но я работала как зверь, понимая, что цель того стоит. Когда же спустя некоторое время я приехала на премьеру, меня ждал страшный удар: моя Лика Мизинова говорила с экрана... не моим голосом. Я так плакала... Меня это оскорбило дико, я была просто в отчаянии. Потому что для такой актрисы, как я, голос — это часть души. Мой голос — это моя фирменная вещь».
Через тридцать с лишним лет она не потеряет надежду на восстановление фильма в первозданном виде: «Все же я почему-то надеюсь, что эту картину покажут снова, потому что она безвременная и занимает особое место даже в истории советского кино. Тогда бы я могла ее заново дублировать, бесплатно. Время, правда, прошло. Но голос у меня сохранился, я ведь не курю, и он не сел, как часто бывает у женщин в возрасте. В конце концов, имею же я право в одной из своих любимых картин заговорить своим голосом».
«МНЕ ИНОГДА КАЖЕТСЯ, ЧТО Я САМ ВОЕВАЛ...»
Из интервью:
— А каким циклом вы бы открыли свой сборник?
— Стихами о Великой Отечественной. Меня иногда спрашивают: «Почему ты так много пишешь на эту тему? Можно подумать, что всю войну прошел, а сам в это время еще пешком под стол ходил». Это хорошо, что так можно подумать... Вообще мне кажется, человек должен ощущать себя современником любой справедливой борьбы, когда бы и где бы она ни происходила.
Трагический случай, чуть не приведший к смерти, и накопившаяся общая усталость требовали если не отдыха, то хотя бы смены обстановки. Вместе с Мариной он едет в Белоруссию, куда еще в начале года Виктор Туров приглашал его продолжить работу над кинодилогией по романам Алеся Адамовича. Второй фильм назывался «Сыновья уходят в бой». Фильм снимали в районе Новогрудка на берегу озера Свитязь в бывшей партизанской деревне, случайно уцелевшей в войне. Для Высоцкого это было совмещение очень необходимого отдыха с творчеством. Первую ночь ночевали в крестьянской избе. Спали на сеновале, под крышей крестьянского хлева, внизу всю ночь вздыхала корова... Душистое сено — вместо постели! Утром хозяйка поила их еще теплым козьим молоком. Марина была в восторге от всего увиденного и услышанного. Через неделю она упрашивала Турова и Адамовича: «Ну, уговорите Володю, чтобы он не торопился отсюда!»
A. Адамович: «Время от времени они приезжали, приходили к нам в «партизанский лагерь» — молодые, счастливые друг другом и каждый талантом другого.
Сохранились и кадры узкопленочного любительского фильма. Да только немые. А в это время «партизанский лес» гремел песнями Высоцкого. Их не только слышишь, а как бы видишь: с набухшими — вот-вот порвутся — венами на шее, покрасневшими от напряжения глазами... А сам Высоцкий стоит тут же, разговаривает, усмехается — по-юношески светлый, дружелюбный. Голос неожиданно тихий. Больше слушает, чем говорит».
Дни проходили в прогулках по окрестностям, и Туров показывал им места, где четверть века назад шли жестокие сражения. Они видели бывшие партизанские стоянки, поросшие травой, проходили через обугленные развалины деревень — их не стали восстанавливать после войны и оставили как памятники.
Все песни для фильма были написаны Высоцким тут же на съемках: «Кто сказал: "Все сгорело дотла..."», «Темнота впереди — подожди!», «Почему все не так? Вроде — все как всегда...», «Сегодня не слышно биенье сердец.......