Политика колебаний ущербна всегда, но наи­большие издержки она навлекает на экономику. Если бы удалось подвигнуть М. Горбачева на то, чтобы экономическим задачам было подчинено все остальное, судьба Советского Союза сложи­лась бы, несомненно, по-другому. Если бы гене­ральный секретарь воспринимал докладывавши­еся ему материалы как набат, а не как занятное или назойливое чтиво, — материалы, характеризо­вавшие подлинные параметры развития СССР и его главных соперников, — самоуверенности, ко­торой сиял М. Горбачев, поубавилось бы. Ведь по основным показателям, особенно тем, что касают­ся информатики, новых материалов, микроэлект­роники, биотехнологии и прочего из того же ря­да вещей, отставание от США, Японии, Западной Европы не только не сокращалось, но увеличива­лось почти до безнадежности. Об эффективности капиталовложений, качестве изделий, их энерго- и материалоемкости, глубине переработки сырья, нагрузках на природу, другими словами, о культу­ре хозяйствования, нечего было и заикаться [4] .

Еще и еще раз скажу: неверны утверждения, буд­то генеральный секретарь был неприступен или что оболочка, которая отделяла его от реального мира, всегда оказывалась непроницаемой. Факт, что на совещаниях, которые он сам же и созывал, М. Горбачев терпел чересполосицу суждений экс­пертов разных экономических школ. То обстоя­тельство, что на подобные встречи звали порой Г. Писаревского, можно принять за индикатор интереса к нашим запискам. Данное мне поруче­ние готовить исходные материалы к докладу генсекретаря на пленуме ЦК о бесхозяйственности и потерях от нее, говорило в пользу поверья «капля камень долбит».

Имеются, однако, мнения совсем другого свой­ства, и достаточно авторитетные. Послушаем гла­ву последнего советского правительства В. Пав­лова, профессионального финансиста, никогда не восседавшего в партийных структурах, не являв­шегося ставленником военно-промышленного ком­плекса, не состоявшего в родстве ни с кем из пер­сон, заправлявших в СССР последние полвека. Он входил в состав ГКЧП и был подвергнут аре­сту в августе 1991 года, но других родимых пятен низвергнутой системы, по коим сегодня людей в России опять ранжируют на чистых и нечистых, В. Павлов на себе не несет.

«Располагая колоссальными возможностями для реализации объективных требований рыночной эко­номики, генсек с большевистским бесстрашием «от­менял» экономические законы в угоду своим лич­ным политическим расчетам. В этом и состояла истинная, глубинная драма так называемой горба­чевской перестройки. В действительности-то ника­кой перестройки не было — ее подменили борьбой за власть и бездумным сломом общественно-полити­ческой системы, а затем и государства», — утверж­дает В. Павлов [5] .

«Впрочем, в интересах истины, — продолжает бывший премьер-министр, — необходимо догова­ривать до конца. Дело в том, что еще в 1982 году ? начало объективного подготовительного этапа пе­рехода к рынку сорвал не кто иной, как сам... Гор­бачев. А когда с запозданием в пять лет на июньс­ком пленуме ЦК КПСС 1987 года все-таки были приняты не просто политико-демагогические дек­ларации, а конкретные постановления о проведе­нии ценовой реформы, снова именно Горбачев и его соратники-радикалы торпедировали ее, похоро нив надежды на стабильный эволюционный пе­реход к рыночной экономике. В результате вместо продуманных, планомерных реформ начались ша­раханья и страна оказалась на пороге кризиса» [6] .

Заново перебирая события середины восьмиде­сятых годов, В. Павлов приходит к выводу, что тогдашние дискуссии о рынке носили отвлечен­ный характер. «Горбачев, — пишет он, — мыслил вовсе не экономическими, а сугубо политиче­скими категориями». И когда в декабре 1986 года речь зашла о соотношении экономических и по­литических реформ, выбор был сделан М. Горба­чевым в пользу «безусловного приоритета полити­ки». Это бывший премьер считает «одной из очень крупных и типичных для Горбачева ошибок» [7] .

Из книги В. Павлова я, между прочим, узнал, что наши с Г. Писаревским записки 1986 — 1988 годов перекликались с соображениями, по­ступавшими к М. Горбачеву по линии «рабочих групп», готовивших ему материалы к пленумам ЦК. Различия касались больше терминологии, стиля и акцентов, а не существа подходов [8] .

Нелады М. Горбачева с экономикой я выводил из особенностей его менталитета и специфики карьеры. Править рублем, долями процентов, ка­ким-то законом стоимости, когда в руках неогра­ниченная власть, и не где-то в Ставропольском крае, а в бескрайнем Советском Союзе? Для это­го надо было перестроить себя, что часто неска­занно труднее, чем пуститься в эксперименты над другими.

Самым уязвимым у М. Горбачева как руководите­ля партии и страны было отсутствие четкой, взаимо­увязанной во всех критически важных составных программы и твердого плана действий, в первую очередь в народно-хозяйственных делах. Без этого нельзя создать новое экономическое качество, мо­билизовать необходимые силы и средства, свести к минимуму неизбежные потери и издержки. Это в XV веке, двигаясь, как Колумб, «общим курсом» на Запад, можно было открыть нечто стоящее, скажем Америку вместо Индии. В наше просвещенное вре­мя вера и наитие — лишь подспорье. Знаниям и ма­тематически точным, привязанным к конкретике расчетам они никак не замена.