Шрифт:
Вести дела с Горбачевым — не означает связывать свою судьбу и интересы с неустойчивым лидером. Об этом еще можно было рассуждать до недавних выборов. Сейчас вокруг него правящая группировка, постоянно борющаяся с противниками, но весьма сплоченная и преисполненная решимости реформировать систему. Единственная опасность — пустые магазины, недовольство потребителей, общее брожение. Экономика и политика тесно связаны между собой в будущем Горбачева.
[1989 год]
Приложение 6. ПИСЬМА Р. БАРО М.С. ГОРБАЧЕВУ И В.М. ФАЛИНУ
Рудольф Баро
6 марта 1987 года
Дорогой Михаил Сергеевич!
Мне хотелось бы написать о том, что совершается в Советском Союзе и что является моим самым исконным делом, прежде всего о возрождении партии и коммунистической идеи, о роли партии как органа политики, спасения человечества и об устройстве общества, не науськиваемого и не раздираемого силовой конкуренцией частных интересов, которое только и может возникнуть под водительством партии. Я хотел писать об этом там и в контакте с теми, кто двигает вперед перестройку, в контакте с советской жизнью, чтобы вникнуть во всю глубину исторических и актуальных противоречий.
Пожалуйста, дайте мне добро на приезд где-нибудь во второй половине текущего года и разрешение на длительное пребывание. Единственный пробел на моей стороне — я должен буду до этой поездки или во время ее существенно освежить или восполнить знание русского языка. Но, вероятно, найдется немного людей, которые больше разбираются в сути происходящего, в масштабе задуманного, в его идейных взаимосвязях и перспективах, и — по крайней мере вне Советского Союза — немного таких, кто больше верит [в перестройку], чем я. Делу пошло бы на пользу, если бы семь лет спустя после выезда из ГДР мне удалось расширить и углубить мое видение мироздания. Я мог бы сделать его понятным для здешних сил, выступающих за перемены, сил, выглядящих несколько иначе, чем мы представляем это по классической теории. С моей критикой реально существующего знаком весь мир. Нечто подобное могло бы выйти и на сей раз.
Мир может установиться только благодаря идейному наступлению, и примирение человека с его небольшой планетой Земля исключено без глубоких преобразований в мышлении, чувствах и бытии. Это понимают лучшие, но меньше всего это пронимает людей эгоистичных.
С братской любовью
Ваш Рудольф Баро
Рудольф Баро
22 марта 1987 года
Дорогой Михаил Сергеевич!
После обращения к Вам через Юлия Квицинского, — копию письма прилагаю, — с изложением моего основного замысла и просьбы одновременно ныне мне представился более прямой путь, чем всегда переполненные папки для доклада. Я чувствую себя, — в сторону менее важные личные мотивы, — ответственным за то, чтобы довести до Вашего сведения мой труд 70-х гг., в целом, мой потенциал и готовность быть полезным в актуальных делах.
Если выражаться проще, «Альтернатива» — это Ваша книга. Не только ее аналитические разделы приложимы к нынешнему Советскому Союзу, как в задумке изначально и имелось в виду, но еще больше вся последняя часть — «Стратегия коммунистической альтернативы» — относятся именно к Вам и поднявшимся вместе с Вами силам. Не потому, что направление Вашего пути как-то от этого зависит, но я мог бы изложить проработанную теорию, которая, невзирая на многие возможные различия в деталях, полностью корреспондирует с практикой, которую Вы вызвали к жизни, как того потребовали исторические императивы.
Вероятно, для начала достаточно бы перевести [на русский язык] третью часть, в высшей степени актуальную, — остальное уже история, и советские историки реконструируют все значительно основательней. Поскольку Вы сами, не идентифицируясь ни. с кем, восприняли дело Ленина, Троцкого, Бухарина и Сталина, можно рассчитывать на появление объективной истории партии и Советского Союза, без предрассудков, без ярлыков, панорамы того, что было... В приложенной брошюре («Я продолжу свой путь») на 50 страницах излагается суть «Альтернативы». Тексты возникли весной 1977-го. Это были последние мои слова перед арестом, которого, понятно, было уже не избежать. Для первого знакомства хватило бы перевода этих «Шести докладов».
«Альтернатива» была написана в конфронтационном ключе. В промежутке между появлением первой и второй редакций данной книги я сочинил нечто иное, имманентно критическое, опубликованное в Федеративной Республике под заголовком «Защитительная речь в пользу творческой инициативы». Эта работа не вызвала здесь никакого интереса. В ней разбирались условия, необходимые для развертывания творческой инициативы среди кадров на производстве. Эта работа еще могла сойти за диссертацию. Тем самым я хочу сказать: Ваша критика внутренне обусловлена и, будучи выдержана сравнительно с нынешней «Правдой» скорее по взвешенной форме, по содержанию целит далеко. Без того, чтобы так думать, формулировки заземлены, учитывают необходимость оправдывать модернизацию того, что подвергается демократизации, расширенного простора для индивидуума. В любом случае [мой] труд мог бы сгодиться при экономической перестройке.
Чтобы пояснить свои актуальные политические мотивы, прилагаю также текст моей последней речи перед «зелеными» (конец 1984 года), как и две статьи, в которых год назад, после партийного (КПСС) съезда и затем пленума ЦК, шла речь о новой политике Советского Союза. В последнем случае Вам предлагается копия с рукописи, т. к. газета «Тагесцайтунг» (14.2.87 г.) допустила при публикации много ошибок. В статье, воспроизведенной «Иль Принципе», я дал волю своим чувствам любви и радости, а также гордости и триумфа за историческое подтверждение [собственной правоты]. Да простите мне эту слабость.