Шрифт:
«„Вся Россия“ [383] , может, и требует, господин Говорухин, а наша партия „депутатов, на которых всегда есть покупатели“, подождет наивысшей цены», — подумал Анатоль, заканчивая штриховку очередного куба.
Громадин сидел за столом президиума [384] в Малом зале, разложив рядом с собой слегка помятые и замусоленные бумаги. Листки формата «A4», коряво расчерченные Петей на пять колонок, были испещрены фамилиями. В столбцах напротив каждой фамилии — цифры. У большинства, правда, была заполнена только третья колонка.
383
Анатоль имеет в виду движение региональных лидеров «Вся Россия», которое начало создаваться в феврале 1999 года. Учредительный съезд движения прошел в мае 1999 года. А в августе вместе с «Отечеством» Юрия Лужкова «Вся Россия» создала предвыборный блок ОВР.
384
Малый зал устроен так: вверх по лестнице тремя лучами идут расположенные полукругом ряды кресел; внизу, справа от входа, — стол президиума с креслами, справа от него — трибуна для выступлений. Стол в президиуме — для участников пресс-конференций. До того как в третьей Думе была сделана специальная выгородка для прессы на третьем этаже, так называемый «аквариум», и журналисты следили за трансляцией пленарных заседаний по телевизорам, установленным в Малом зале, они частенько располагались за этим столом.
Петя взглянул на часы. Без четверти три. Через пятнадцать минут депутаты начнут получать бюллетени, и процесс «неотрешения Ельцина от должности» пойдет.
Свой процесс — прием ставок в тотализатор — журналист прекратил ровно в два часа. По прошлому опыту он знал, что политический букмекер должен не только вовремя начать сбор денег, но, что еще важнее, своевременно его закончить. Иначе — суета, суматоха, или того обиднее — случайный победитель, который срывает банк только потому, что был лучше других осведомлен.
Такая история произошла несколько лет назад во время голосования по проекту бюджета. Все поставили на то, что Дума финансовый план провалит, а помощник одного из депутатов в последний момент сделал ставку на его принятие. Причем точно угадал число голосов. Позже, когда разочарованные журналисты передали новость в свои редакции, а счастливчик сгреб банк, выяснилась причина его прозорливости. Чубайс в последний момент умаслил аграриев, пообещав им надбавку на село за счет дополнительных доходов. И эта информация, разумеется, стала известна не только депутатам, которым дали новую установку голосовать «за», но и некоторому количеству работников аппарата.
На сей раз опасаться было нечего: к участию в тотализаторе по импичменту Ельцина думская тусовка, посовещавшись, решила допустить только собратьев-журналистов. По большой дружбе было сделано исключение для Маши Андреевой, пресс-секретаря лидера НДР Владимира Рыжкова, и Эдуарда Гельмана, помощника Сергея Адамовича Ковалева.
С одной стороны, никакой особой инсайдерской информации быть не могло. Позиции всех фракций за три дня слушаний по импичменту — 13, 14, 15 мая — были многократно озвучены и многосторонне обсуждены. По всем пяти пунктам обвинения депутаты должны были голосовать открыто именными бюллетенями. И максимумы, и минимумы голосов по каждому пункту множество раз посчитаны и пересчитаны и в Думе, и в Совете Федерации, и в администрации президента, и в правительстве, и в любой газете — от «Крокодила» до «Коммерсанта». Выходило, что если все будут твердо держаться озвученных позиций, то третий пункт обвинения — развязывание войны в Чечне — должен набрать искомые 300 голосов. И будет сделано первое реальное действие в сложной, долгой и, по сути, невозможной процедуре отрешения российского президента от должности.
С другой стороны, здравомыслящим наблюдателям было понятно, что Дума, за годы противостояния с Кремлем до совершенства отточившая искусство бесконтактного политического карате, способна красиво обозначить удар, даже эффектно распиарить его, но никогда — нанести.
Кто, несмотря на громкие заявления и именные бюллетени, уклонится от голосования или проголосует «неправильно» — в этом и состояла решающая инсайдерская информация.
До конца, до того самого момента, когда будут официально объявлены результаты, ни в чем нельзя быть уверенным. Да и работа со стороны тех, кто играет против импичмента — а это не только люди из администрации президента, но и посланцы отдельных губернаторов, представители ряда компаний и олигархических структур, — будет идти почти до финиша.
«Не удивлюсь, если в последний момент кого-то из сторонников импичмента увезут на „скорой“ с острым аппендицитом. А какой-нибудь новоявленный Степа Лиходеев вместо Охотного Ряда по срочно-неотложным делам окажется в своем округе» [385] , — язвительно говорил вчера Пете Дымов.
Сам Дымов был уверен, что «эта дурацкая затея» провалится, но делать ставку в тотализаторе отказался. Хотя для него Петя готов был сделать еще одно исключение.
«А нет Дымова без Огонькова! — радостно завопил пару часов назад Громадин, увидев двух приятелей, подходивших к Малому залу. — Дмитрий Михайлович, торопитесь делать ставки. Принимаю по всем пяти пунктам — от сговора до геноцида [386] . Каждая ставка — по 100 рублей. Правда, в основном ставят на Чечню [387] . Полста человек почти. Как я, по всем пяти пунктам, пока только трое. А в два часа ровно я свою контору закрываю».
385
Дымов намекает на персонажа романа Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита» — Степана Лиходеева, директора театра Варьете, которого Воланд переносит из Москвы в Ялту.
386
Петя имеет в виду первый пункт — Беловежские соглашения, подписанные лидерами России, Украины и Белоруссии — Ельциным, Кравчуком и Шушкевичем, и пятый — геноцид российского народа.
387
То есть на третий пункт — развязывание и ведение войны в Чеченской республике.
Увлекшись описанием системы ставок, более сложной, чем обычно, поскольку голосовалось сразу пять вопросов, Петя не заметил, как Дымов побледнел и опустил голову, а Огоньков, напротив, покраснел и, казалось, сейчас лопнет от ярости. «Страна на грани… такой вопрос решается… народ… люди… а они пари… на деньги… тотализаторы… позор… предатели… дерьмократы!» — Из обычно сдержанного коммуниста потоком хлынули бессвязные слова, и бранные, и простые. Петя от неожиданности даже растерялся. Дымов быстро попрощался и увел Огонькова, который продолжал ругаться на ходу.
«Ельцин — это абсолютное зло для России», — рокотал Зюганов на трибуне, и слова его снова и снова повторялись в каждом из сотен телевизоров, стоящих в думских залах, холлах и кабинетах.
«Деньги — абсолютное зло», — машинально перефразировал Петя Зюганова и, расстроенный глупой сценой с Огоньковым, побрел в Малый зал разбираться со списками и ставками.
«Мерзавцы!» — Огоньков, задыхаясь, опустился на стул в своем кабинете и раздраженно отпихнул стакан с водой, который налил ему напуганный состоянием друга Дымов. «Кто, Никита? — как можно мягче спросил Дмитрий Михайлович. — Журналисты? Так это не потому, что импичмент, такие штуки на каждое важное голосование устраиваются» [388] .
388
Так называемые тотализаторы устраивались журналистами в Думе, разумеется, только по ключевым голосованиям, по вопросам, которые вызывали всеобщий интерес. Один из них был организован в связи с рассмотрением Думой кандидатуры Черномырдина на пост премьер-министра в августе 1996 года. Тогда «банк сорвал» думский обозреватель «Коммерсанта» Евгений Юрьев. В апреле 1998 года результаты третьего голосования по кандидатуре другого премьера — Сергея Кириенко — «угадал» автор и составитель лучших справочников по Федеральному собранию, сотрудник информационно-экспертной группы «Панорама» Григорий Белонучкин. Тотализатор по импичменту был одним из последних. Время неопределенностей заканчивалось. И уже в третьей Думе результаты почти всех голосований были настолько предсказуемыми, что делать ставки стало неинтересно.