– Что...
– ангел побледнел, увидев ее горящие глаза и бледное лицо.

– Я никогда тебе этого не прощу, - прошипела она еле слышно.

– Что за... ?
– он сделал шаг вперед, но замер, словно наткнулся на стену.

– Если хочешь жить, не подходи.

Она вышла из зала, глотая злые слезы. Несчастная, всеми преданная она все же не позволила себе сорваться на бег, даже идя через бесконечные покои, озаренные светом множества огней. Остановившись на мгновение перед закрытыми дверями, вздохнула. Услужливые рабы с поклоном отворили тяжелые створки, и девушка вырвалась в прохладу ночи.

– Ниида, - Фрэйно бесшумно шагнул из полумрака.
– Как вечер?

– Убей Риэля, - сухим, мертвым голосом приказала она вместо ответа и, не оборачиваясь, направилась прочь.

Мелькали дома и переулки... Девушка шла, ни о чем не думая, кроме своего унижения и опустошения. А когда натянутая струна лопнула, Кэсс поняла, что ноги принесли её, конечно же, в Сад Несбывшихся Надежд. Спотыкаясь, она побрела к белой статуе. Единственной в этом мире, кто способна была бы понять её боль. Силы, наконец, иссякли. Несчастная рухнула на плотные виноградные лозы, прижавшись лбом к холодным складкам мраморного платья. Окаменеть бы вот так же. Навсегда.

Зябкий ночной ветер забирался под шелковую сорочку, кусал голые плечи. Пусть. Камню не бывает холодно. И ей не будет. За спиной послышалось осторожное движение, словно кто-то пробирался сквозь заросли дикого винограда, нещадно обрывая цепкие лозы.

Оглянуться? Зачем?

– Ну, здравствуй, красава. Вот и свиделись. Еле догнали тебя. Скорая ты на ногу. От самого дворца бежали.

Она устало подняла голову.

В его глазах отражался огонь факела, что был зажат в руке, а красивое, некогда добродушное лицо искажала застывшая улыбка. Шлец был не один - за спиной стояли еще трое мужчин - обычных, вовсе не страшного разбойного вида. Зачем они тут?

– Леко... что тебе?
– тихо спросила Кассандра, медленно поднимаясь на ноги.

– Хотелось бы напустить таинственности, но все банально - я хочу твоей смерти.

– Зачем?

– Потому что так надо, - пожал плечами раб.
– Ты раздражаешь моего Хозяина.

– Но зачем Риэлю моя смерть, ведь...

– Ему она и не нужна. У меня другой Хозяин. Уже давно.

– Кто?
– холодея, спросила девушка. Неужели Амон...

– Я не могу называть его имя. Я слишком ничтожен для этого, но, когда убью тебя, смогу позволить себе многое, - и он широко улыбнулся.
– Ты не обижайся, красава. Так надо, понимаешь?

Несчастная только качала головой, отступая назад.

– Я смотрю, сережек на тебе нет. Неужто не понравилось быть подарком левхойта? Наверняка это лучше, чем лежать под звероподобным демоном. Мой господин очень надеялся, что тебе придется по вкусу.

Кассандра смотрела пронзительно.

– Эх, красава, намаялся я с тобой. Прыткая какая! С виселицы ускользнула, из Ада тоже. Но сегодня... Прости, красава.

Они набросились все разом. Ниида увертывалась от грубых рук, пытавшихся удержать её и облегчить Леко расправу. В груди закипала ярость. Огонь в глазах вспыхнул так ярко, что один из нападавших отскочил, на миг приняв жертву за демоницу.

Жаркое пламя запылало, сжигая на повелительнице Стихии одежду. Девушка превратилась в факел, а в глубине души клокотала и кипела ярость. Чувствуя в себе нечеловеческую силу, Кассандра схватила Шлеца за горло и вздернула рослого парня, словно пыльный мешок. Хрупкие позвонки хрустнули. И мстительница тут же отшатнулась, ужасаясь самой себе. Огонь спал. Рядом мелькнула тень, но новоявленная убийца не обратила на нее внимания, потрясенная содеянным.

Дрожащая, обнаженная, она растеряно оглядывалась в поисках опасности. Но опасности больше не было. Три неподвижных тела лежали у ног демона, в черных глазах которого полыхала Бездна.

– Амон, это ты?
– сквозь туман изнеможения, страха и безумия, прошептала рабыня.

– Это Фрэйно, ниида. Успокойтесь, - телохранитель снял с себя рубаху и натянул ее на едва стоящую от слабости девушку. Та пошатнулась, и упала на руки своему верному стражу.

– Все сжечь, - приказал Амон.

Он стоял посреди заваленного телами поля. С опущенного клинка на землю медленно капала вязкая черно-красная кровь. Сладковатый воздух материка Рик-Горд был напитан болью, страданием и яростью. Порывистый ветер холодил разгоряченную потную кожу. Опьянение битвой схлынуло, будто и не заглядывала в глаза смерть, не лязгали у горла покрытые пеной клыки. Квардинг не замечая боли смахнул ладонью липкие ручейки, бегущие с распоротого плеча и огляделся.

Бой стих. Где-то ещё добивали оставшихся Безымянных, слышался свист оружия и торжествующие крики, но бой стих. Тут и там, среди обрывков кровоточащей плоти и неестественно распластанных тел возвышались обагренные камни и осевшие пласты земли. То были рухнувшие скилы - землянки-норы, в которых жили свирепые великаны. Кое-где через утоптанную, залитую кровью каменистую землю ещё пробивались дымы дотлевающих разоренных очагов...

Пряный запах, сладковатый и душный, бередил нервы, не давал развеяться туману боевого безумия, мешал сосредоточиться. Но это не первое и не последнее поле битвы, которое видел Амон. Поэтому он легко совладал с собой и принял человеческий облик. Отчего-то подумалось: "Видела бы Кэсс, даже не узнала бы". Он и правда мало походил на себя - забрызганный кровью, с прилипшими к лицу потными волосами, превратившимися в бурые патлы, с сочащимися ранами по телу, тяжело и прерывисто дышащий.