Дядька меня разглядывал, я робко улыбнулась и попросила:

— Вы извините, что я к вам… ну, через ограду… Я видела у вас собаку и испугалась.

— А если б Бес бегал один и тебя покусал? — засмеялся хозяин, а я пожала плечами.

— Я думала, Жилька где-то рядом, не успел далеко убежать. Он маленький.

— Ваня, убери собаку, — кивнул Лысый парню. Тот ухватил добермана за ошейник и повел в сторону дома, а я подобрала с земли шляпу и стала ласково звать:

— Жиля, Жиля.

Кот, видно, здорово обиделся, потому что отзываться не пожелал.

Минут пятнадцать мы старательно его искали. Вернулся Ваня и вместе со мной стал ползать по земле. Именно он и обнаружил котенка. Развалясь в травке, тот мирно дремал.

— Вот, — обрадовался Ваня, сграбастав его огромной ручищей. — Лежит себе… Без хвоста останешься, дурачина, если будешь лазить, где не надо.

Эти слова произвели на кота впечатление, он заорал дурным голосом.

— Не бойся, маленький, — засюсюкала я, взяв котенка, и тут же торопливо добавила:

— Спасибо, вы уж извините, надо будет внизу чем-нибудь загородить, чтоб он не лазил… — Говоря все это, я определила кота в карман и уже намылилась протискиваться между прутьями, с тоской подумав: «В этот раз точно застряну». Котенок, воспользовавшись моим замешательством, выбрался из кармана, хлопнулся на землю, я охнула, а он юркнул в кусты. Ваня и Лысый дружно хохотнули.

После этого мы еще минут пять искали кота, нашли и, болтая, направились к калитке: решено было, что этот путь более надежный.

Ваня поглядывал на меня с удовольствием, хоть и не одобрял худобы, но, мысленно накинув килограмм десять, решил, что мне цены не будет, и принялся гадать, сколько мне лет. По виду вроде совсем пацанка, с котом таскается, с другой стороны, корма такая, что взрослая баба позавидует, хотя сейчас не разберешь, и пацанки есть, что твои лошади.

«Да ровесники мы, дурак», — мысленно ответила я, а он вроде бы шевельнул ушами.

Лысый шел слева от меня, разговаривал ласково, но думал о другом. В его мыслях я пока не разбиралась, и они мне не показались интересными. Подошли к калитке, я еще раз извинилась, сказала «спасибо» и «до свидания», Лысый тоже сказал «до свидания», а Ваня весело мне подмигнул.

На следующий день я загорала в саду, купальник на мне был более чем скромный, я лежала на одеяле поблизости от ограды, играла с котенком травинкой, а передо мной была шахматная доска с расставленными на ней фигурами.

Сначала появился доберман, подскочил к ограде, посмотрел на меня, но облаять не решился. Я показала ему язык и отвернулась. Вслед за доберманом возник Ваня.

— Привет, — сказал он с улыбкой.

— Здравствуй, — ответила я, приподнимаясь.

— Загораешь?

— Да… погода хорошая.

— Как твой зверь? — спросил он, кивнув на кота.

— Спасибо, нормально.

— Ага… — Что еще такое сказать, парень не знал и сосредоточился на мне.

«Купальник — дрянь, — решил он. — Такие даже в деревне не носят. А титьки… ну надо же…» — Он заметно вздохнул.

«И никакое это не чудо природы, — мысленно хмыкнула я. — А последнее достижение пластической хирургии. А пялишься зря, не для тебя старались».

— В шахматы играешь? — догадался спросить он.

— Да. Только не с кем. Одной неинтересно. А ты играешь?

— Не-а. Я все больше в очко.

— Жаль…

Парень присел по свою сторону ограды рядом с обалдевшим доберманом и стал придумывать, чего бы такого еще сказать.

— Это твой отец был? — спросила я, желая поддержать разговор.

— Владимир Иванович? Не-а. Я здесь работаю. Охранником. Дом богатый… — неопределенно заметил он. — А ты с предками живешь?

— Это не наш дом, мы отдохнуть приехали.

— Ясно. Издалека?

«Отвянь, зануда», — подумала я, прикидывая, что бы такое ответить.

— Ванька! — рявкнул кто-то со стороны дома, не иначе как прочитав мои мысли. Парень поднялся.

— Зовут… Увидимся… Пока.

— Пока, — с заметной грустью кивнула я. Парень исчез, а вслед за ним исчез доберман, посмотрев на меня и жалобно взвизгнув.

Вечером, прихватив хозяйственную сумку, я пробралась на соседнюю улицу и смогла наблюдать отбытие почетного эскорта: два черных «Мерседеса» и «Вольво» гуськом тронулись от крыльца интересующего меня дома. Жалюзи на окнах опущены, и выглядел он нежилым.