Для веденія этого календаря мною было избрано находившееся недалеко отъ моего жилища гладкое, высокое дерево. Я сдлалъ на немъ, какъ возможно было мн повыше, слдующую надпись:

Я выброшенъ сюда бурею 3 °Cентября 1659 года.

Слдующіе за этимъ числомъ дни я отмчалъ небольшою чертою, а воскресные дни — чертою двойной длины, первый же день мсяца — чертою тройной длины. Такимъ образомъ былъ устроенъ мой календарь, и я по немъ могъ узнавать дни, недли, мсяцы и года.

Съ самаго начала моего на остров пребыванія мои упражненія были такъ велики и непрерывны, что мн тогда некогда было и подумать о моемъ прошедшемъ, настоящемъ и будущемъ. Усталый до нельзя, я отъ работъ переходилъ къ глубокому сну, и отъ сна опять къ работамъ. Наконецъ, когда самыя необходимыя для меня работы были исполнены, у меня оставалось нсколько свободнаго времени, въ которое я могъ подумать о моемъ положеніи. Оно представлялось мн очень горестнымъ. Всего боле меня безпокоило будущее. Что станется со мною — думалъ я — когда у меня выйдутъ вс припасы състные и весь порохъ? Злая ожидаетъ меня участь! Мысли эти такъ тревожили меня, что я не находилъ себ покою.

Однако эти страшныя картины моего будущаго мало-по-малу изглаживались изъ моихъ мыслей, и я сталъ боле обращать вниманіе на мое настоящее. Я нуждался въ самыхъ необходимыхъ вещахъ. У меня не было орудій для обработыванія земли. У меня не было ни грабель, ни сохи, ни бороны, даже ни лопаты для обработыванія земли. Для шитья платья не было у меня ни иглы, ни нитокъ. Мое платье стало приходить въ ветхость. У меня уже давно не было блья, кром нсколькихъ полотняныхъ полосатыхъ рубашекъ, которыя были найдены мною въ сундукахъ матросовъ. Эти рубашки я носилъ со всевомзожною бережливостію, да очень часто, въ нестерпимые жары я не надвалъ на себя никакого платья, кром одной рубашки. Большое счастіе было для меня, что я между платьями, матросовъ нашелъ этихъ рубашекъ около трехъ дюжинъ. Я запасся также нсколькими толстыми верхними одеждами, но он мн мало приносили пользы, потому что быля слишкомъ теплы для того климата, въ которомъ я жилъ.

Хота жары на остров были такъ велики, что мн не нужно было никакой одежды, и притомъ же я былъ одинъ, но никогда не дозволялъ себ ходить нагимъ. Я никакъ не могь ршиться на это, даже не допускалъ и мысли объ этомъ. Впрочемъ, солнечный зной былъ бы для меня гораздо несносне, если бы я не надвалъ на себя какого нибудь платья и ходилъ бы нагой. Я также не могъ пріучить себя ходить съ непокрытой головой. Если я бывалъ иногда безъ шляпы, то всегда отъ солнечныхъ лучей у меня заболвала голова; но эта боль проходила, когда я накрывалъ голову шляпой.

Недостатокъ въ необходимыхъ вещахъ и инструментахъ былъ главною причиной продолжительности работъ. Напримръ, надъ полисадникомъ и укрпленіями его я трудился цлый годъ; чтобы срубить дерево въ лсу, очистить его отъ втвей и приготовить его какъ должно, мн требовалось не мене двухъ дней, а на вкапываніе его землю — одинъ день. Если мн нужно было приготовить доску, то у меня не было другаго средства, какъ срубить дерево, обрубить его съ двухъ сторонъ, чтобы доска была достаточно тонка, и потомъ отесать ее стругомъ. Такимъ образомъ мн можно было сдлать только одну доску изъ цлаго дерева.

Я устроилъ себ столъ и стулъ изъ частей досокъ, взятыхъ мною съ корабля; надлалъ разныхъ полокъ и помстилъ ихъ одну надъ другою, вдоль стн моей пещеры.

На эти полки положены были мои инструменты, гвозди, топоры, старое желзо, однимъ словомъ вс мои вещи, отдльно одна отъ другой, чтобы легче было отыскивать ихъ. Кром того, въ разныхъ мстахъ стны вколочены были гвозди, и на нихъ повшены мои ружья и другія предметы, который вшать можно; такимъ образомъ моя пещера сдлалась главнымъ складочнымъ мстомъ всхъ необходимыхъ для меня вещей.

Дни были распредлены мною для занятій слдующимъ образомъ: поутру, въ хорошую погоду, я занимался часа два охотою, потомъ до полудня работалъ, посл сего обдалъ и, пообдавъ, по причин несносныхъ жаровъ, проводидъ время до вечера въ пещер, гд что-нибудь длалъ или отдыхалъ, и наконецъ, оставивъ пещеру, опять прининался за работу и трудился до тхъ поръ, пока усталость начинала клонить меня ко сну.

Случай — начало всхъ почти человческихъ изобртеній, — открылъ и мн однажды тайну, которая много доставила мн радости. Какъ-то разъ, у подошвы скалы, съ лвой стороны моихъ укрпленій, я замтилъ нсколько колосьевъ. Сначала я принялъ ихъ за растеніе неизвстное мн, но потомъ чрезъ нсколько времени, когда они созрли, увидлъ, что это рожь, очень похожая на нашу европейскую рожь, хорошаго англійскаго сорта. Откуда зашли сюда эти колосья? — думалъ я и, не нашедъ причины, былъ почти убжденъ, что это натуральное растеніе острова. Во врехя прогулокъ своихъ я не проходилъ ни одного мста на остров безъ того, чтобы не осмотрть его внимательно, въ той надежд, что найду такое же растеніе; но тщетно: нигд я не нашелъ ни одного подобнаго колоса. Однако, чрезъ нсколько времени, я вспомнилъ и узналъ настоящую причину всхода колосьевъ. Мсяца два тому назадъ, разбирая свои старыя вещи, я нашелъ пустой мшокъ, въ которомъ прежде были разныя зерна для корма птицъ. Небольшое колтчество находившихся въ немъ зеренъ было съдено мышами, и я не замтилъ въ немъ ничего, кром отрубей, сору и пыли. Такъ какъ въ то время мн требовался мшокъ на другое дло, то я, взявъ его, пошелъ изъ него вытряхать соръ и пыль у подошвы горы, недалеко отъ моего жилища. И такъ оказалось, что эти зерна я самъ посялъ, совершенно не зная объ этомъ и не думая сять.

Я тщательно собралъ эту рожь въ хорошую погоду, когда она совершенно созрла, и спряталъ ее до единаго зернышка, въ той надежд, что, посявъ ихъ, буду наконецъ имть свои хлбныя поля и употреблять рожь въ пищу.

Кром этой ржи, было до тридцати колосьевъ рису, который я также спряталъ и для такого же употребленія только съ тою разницею, что изъ рису буду приготовлять себ иногда хлбъ, а иногда супъ.

Иногда судьба бывала ко мн очень благосклонна, какъ это подтвердилось случайной находкой ржи; но иногда она бывала слишкомъ немилосердна ко мн, какъ это можно видть изъ слдующаго происшествія. Однажды утромъ, я занимался работой позади моей палатки, вдругъ слышу, что обрушилась земля съ верху моей пещеры и большія куски ея вмст съ каменьяни сыпались съ вершины скалы, висвшей надъ моею головою. Два столба, находившіеся въ пещер и служившіе подпорками, трещали такъ сильно, что, казалось, готовы были разрушиться.