Да ничего странного, - усмехнулся в ответ Фрейд.
– Просто у герра Ельцина есть одно исключительное свойство: он легко обо всем забывает. Ни негативные, ни положительные эмоции, возникающие в процессе общения с другими людьми, не откладывались в его памяти. Был человек — и нет, словно и не было никогда.

К своему окружению подобным образом он относился всегда: еще с юности. Не то чтобы был он совсем уж черствой, бессердечной натурой. Нет, просто все вокруг имели для него исключительно временную ценность: как только человек переставал быть нужен, Борис забывал о нем враз... Даже о своих родителях почти никогда не вспоминал; уехав в город, редко виделся с ними, забывал поздравлять с днями рождения. Когда стариков потребовалось забирать из деревни — мать тяжело заболела, отца парализовало, – секретарь обкома и не подумал поселить их у себя.

«У тебя, Михаил, конечно, тесновато, - сказал он младшему брату, - но и у меня, пойми: двое детей, жена, ответственная партийная работа. Так что ухаживай за стариками, а я мысленно с тобой».

Михаил работал в то время простым монтажником и жил в однокомнатной квартире; старший занимал роскошные, по свердловским меркам, хоромы...

Мать Клавдию Васильевну, любовь к которой, уже будучи президентом, он всячески пропагандировал, Ельцин забрал к себе лишь в 1992 году, когда стало ей совсем худо и потребовался постоянный присмотр врачей. К тому же в Екатеринбурге пошли уже разговоры о неблагодарном, бросившем мать президенте... Ее поселили на даче в Барвихе, в боковом крыле, рядом с караулкой и комнатой охраны. Ее не звали никогда к общему столу, питалась старуха отдельно от всей семьи...

Похоже, родственные чувства вообще были ему чужды. До последнего времени Ельцин не общался ни с братом, ни с родной сестрой; сколько бы ни приезжал в Екатеринбург, никогда не навещал Михаила, тем не менее при этом - демонстративно - мог начать обниматься с шофером, который когда-то возил его, или отправиться с букетом цветов к врачу, лечившему мать, - разумеется, под прицелом журналистских камер.

Его главный охранник генерал Коржаков, который практически с ним никогда не расставался, к примеру, Михаила вообще никогда не видел, а Валентину - сестру шефа - только дважды: когда она переехала в Москву. Бородин дал Валентине квартиру в Проточном переулке, и Ельцин посылал телохранителя № 1 посмотреть дом: сам он, разумеется, ни тогда, ни после к ней не ездил.

Михаил Николаевич - еще в эпоху правления Ельцина - горячо уверял журналистов, что на московскую родню совсем не в обиде: просто брат сильно занят. Он даже пытался помочь ему - услышал по телевидению, что Ельцины вынуждены всей семьей копать себе на зиму картошку, и решил послать им два мешка. У него, пенсионера, времени чай больше - но высокие родственники от подарка почему-то отказались. «Говорят, у самих, мол, поспел хороший урожай», - объяснял бывший монтажник...

Люди - неважно: родственники, соратники, помощники, случайные встречные - были в восприятии Ельцина всего-навсего попутчиками...

Гитлер, конечно же, не упустил возможности изложить свои взгляды на такую животрепещущую тему, как непотизм.

– То, о чем Вы говорите, герр Ницше, - беда не только этих слабовольных Романовых. К примеру, «покровительственное отношение Наполеона к родственникам также свидетельствует об исключительной слабости его как личности. Человек, занимающий такое положение, как он, должен напрочь забыть родственные чувства. Вместо этого он посадил своих братьев и сестер на высшие государственные посты и оставил их на этих должностях даже после того, как увидел, что они никуда не годятся. Он — вместо того чтобы пойти единственно возможным путем и вышвырнуть всю свою родню вон вследствие ее совершенно очевидной непригодности — ежемесячно слал братьям и сестрам письма с наставлениями, что нужно, а чего не нужно делать, и полагал, что, обещая им крупные суммы денег или, наоборот, лишая их денежного содержания, сможет излечить их от врожденной бездарности.

Как только он в первый раз дал волю родственным чувствам, жизнь его дала трещину».

Вот почему я не назначил ни своих братьев и сестер, ни других родичей, ни Еву ни на какой пост — даже самый ничтожный. «Повсюду, где кумовство проникает в поры государственного организма (лучший пример этого — монархии), оно влечет за собой слабость и гибель его. Проявление кумовства — это отказ от талантов». Я в первую очередь намекаю на Россию! И времен Николая Второго, и времен Бориса Второго!

Вы, господин Гитлер, совершенно правы! Романовы оказались элементарными бездарями и взяточниками, чем бы они не занимались! А «батюшки-цари» им попустительствовали!
– поддержал фюрера основатель СССР.

Голословное обвинение!
– попытался огрызнуться последний русский самодержец. Зря. Ильич тут же закидал его фактами:

Будучи главнокомандующим в русско-турецкой войне 1877-1878 годов, Великий князь Николай Николаевич пробавлялся, используя термин ельцинской эпохи, «откатами» за поставку товаров для армии. Массовое завышение цен привело к судебному разбирательству, в ходе которого подследственные принялись давать прямые показания на высокопоставленного хапугу, посему дело благополучно было прекращено.

«Высочайший шеф» русского военного флота Великий князь Алексей Александрович попался на присвоении казенных миллионов из бюджета флота, а также из средств Красного Креста. Цитирую одного современника: «В карманах честного Алексея уместилось несколько броненосцев и пара миллионов Красного креста, причем он весьма остроумно преподнес балерине, которая была его любовницей, чудесный красный крест из рубинов, и она надела его в тот самый день, когда стало известно о недочете в два миллиона».

Я же убрал Алексея Александровича из высочайших шефов флота!
– ляпнул царь.