– Кипиш — скандал. Кондей — это, другими словами, кича, шизняк, трюм, - сыграл в переводчика его подопечный.

– А по-русски?

– Ну, карцер...

– Никуда я не попаду!
– злорадно заявил писатель обозленному бесу.

– Эт еще почему?

– Он в другой зоне чалится, - объяснил ЕБН.
– И его еще не окрестили и ничего ему не наболтали... То есть ты, Фридрих, сидишь в другом секторе преисподней, и тебе еще не дали окончательного срока на суде.

– А как насчет тебя, некрестник?
– заулыбался искуситель.
– Небось, воткнули вечность?

– Не, ПЖ, то есть пожизненного срока, пока не дали! Погодь, здесь надо говорить ВС — вечного срока! Может, еще не навсегда ушел на зону! Ничо! Жопа есть — отсижу! Я — пацан: сегодня здесь, завтра — там! Вору — передышка, лягавым — крышка!

Блатная мудрость и самоуверенность бывшего соблазненного клиента только озлобили дэпана:

– Ишь как раздухарился! Это тебе не СИЗО (следственный изолятор, перевожу специально для тебя, Ницше), не ИВС (изолятор временного содержания), не командировка (колония), не поселуха (колония-поселение). Тут — вечная крытка (тюрьма). Санаторий «Незабудка» - побываешь, не забудешь! Даже килишовок (перевод из камеры в камеру) тут не бывает! И в отличие от земли, на скачуху (амнистию) не надейся! Сделать ноги, сквозануть, совершить скок, качок, рывок, а попросту смыться тут не получится.

– Заливаешь, ментяра!
– в разговор вмешался посторонний зэк.
– Я уже две ходки сюда имею!

– Эт как?
– оторопел рогатый мусор.

– Реанимация откашливала от зоны!

– Ну, эт временно! Отсюда до Страшного суда никто не откинется! Сюда вход — рупь, выход — два!

– Да я двести заплачу! Чем возьмешь?
– Ельцин не уступал, мастерски используя блатной жаргон.

Бес на минуту задумался над достойным ответом, чем воспользовался его гид:

– Борис, ты зачем этого черта дразнишь?

Экс-диссидент отреагировал фразой, сказанной им в бытность первым секретарем Московского горкома КПСС:

– Иначе все блатные меня за дешевку посчитают, пульнут базар (ну, объявят всем): «Ельцин опять перед начальством задницей вертит». Я б этому чертову менту или, точнее, ментовскому черту еще и в жало (морду) заехал, да не получится! А вообще-то ты прав: все это — жеванина (пустой разговор). Кончаю баланду травить (пустословить)!

Ницше воспользовался окончанием перепалки для пополнения своих знаний:

– Господин дэпан, а в чем отличие этой зоны от других? И каких знаменитостей, кроме моего спутника, Вы пытаете и как именно?

– В этой зоне — как на земле в ельцинской России: почти все бесплатно горят на работе!
– пошутил бес.
– Ее особенности ты испытаешь на себе, побыв здесь подольше. А второй вопрос ты задал интересный... Дай-ка припомнить... Буддист-коммунист Пол Пот, уничтоживший четыре миллиона, то есть две трети своих соотечественников-камбоджийцев, по моей задумке превратился в червя-трупоеда...

– Ну что за наказание?
– скривил фантомную губу Фридрих.
– Он и при жизни форменным людоедом был!

– Да, но теперь-то он есть не может — и мучается страшно! Трупов вокруг навалом – а рот и зад зашиты! Большинство граждан соцлагеря и многие из каплагеря, кстати, по собственному желанию превращаются в навозных червей...

– Почему?

– Им так барно, то бишь комфортнее: привыкли, что их постоянно кормили дерьмом, причем как в прямом, так и в переносном смыслах! Наказание особое я для подхалимов изобрел — зализывание начальственного ануса, а для их боссов - участие в многодневных заседаниях без возможности облегчиться. Основателя антисемитского общества «Память» Васильева я придумал подвергнуть обрезанию, кормить исключительно мацой и заставить учить наизусть «Талмуд» - на иврите!

– Чем мучаются согрешившие священники?
– не преминул спросить отъявленный борец с религией.

– Убеждаются в своей глупости: надо было самим верить в то, чему учили в церкви!

– А Брежнев в своей зоне сильно страдает?
– заинтересовался Борис Николаевич. Участь Пол Пота он разделить не боялся (крови ведь не так уж много пролил), а вот посмертную судьбу генсека - «бровеносца» повторить опасался.

– Чертовски жаль, но не так чтобы очень. Грехи личные у него обычные, человек-то в общем он был незлой. К тому же в 1967 году его матери, которая ходила в храм, какой-то юродивый сказал: «Если твой сын церковь не обидит, будет править долго». Он и не обижал, и многие за него молились, свечи ставили... Потому здесь ему некоторое облегчение... И мучился бы куда меньше, если б не афганская война...

– А правду говорят, что Брежнева и Чапаева в аду вентиляторами сделали? Дескать, когда про кого из мертвых на земле анекдот рассказывают, тот в гробу переворачивается?
– продолжил интервью Ницше.

– Раньше такое было! Они крутились и вырабатывали электричество, которое пропускали через языки журналистов и писателей, говоривших одно, думавших другое, а писавших третье... Сейчас эта парочка почти не вертится... Забыли их...

– Ну, мне судьба этих литераторов не грозит!
– гордо выпятил фантомную грудь «первый имморалист».
– Я-то как раз писал и говорил то, что думал!