Шрифт:
Чокаются там и тут.
Нагружают воз за возом
Всякой всячиной занятной
И пускаются из дому.
Вот уж на пути большом
Городок один к другому
Медленным ползет обозом,
Чтобы, заваль сбыв, обратно
Воротиться с барышом.
Но в особенном почете
В том краю благословенном
Конский рынок — за чертою
Сельской или городской.
Маклер с тростью на отлете,
В лапсердаке[17] неизменном,
Вея блеклой бородою,
Там толчется день-деньской.
Набежит на рынок свора
Забияк — вокруг сначала
Рыщет, разводя руками,
А потом, среди людей
Матерого сцапав вора
И осыпав тумаками,
Вопиет, что опознала
Выкраденных лошадей.
Кони ржут и брызжут пеной,
Свищет кнут — в галоп короткий
Их пускают — ветер-кони!
Вот уж торг заводят там
Немцы — каждый в балахоне
И с подстриженной бородкой.
Вот, сойдясь в цене, степенно
Ударяют по рукам.
В зубы поглядят пытливо
Лошадям — и прочь с базара:
Спрыснуть сделку, рассчитаться
Завернут в шинок тотчас.
«Зверь — вот этот, с красной гривой!
Пегому как раз он пара...»
Вот народ — в шинке, в прохладце,
Глянь, идут и скамьи в пляс.
Обтирая лоб и скулы,
Содовую пьет без счета,
Пьет — и жаждою томится
Продавец. Прищуря взор,
Фыркает: «Тепла водица!»
Пьет сосед, весь мокр от пота,
Прочь отходят балагулы[18],
Кончив дельный разговор.
12
В путь тряпичники с мешками
Выступают на рассвете.
Тощи, полуголы, босы,
Палки выставя вперед,
Осторожными шажками
Ходят женщины и дети, —
Ворошат они отбросы,
Каждый что-нибудь найдет.
И мешкам пихают в зевы
Всякий хлам рукой проворной,
И мешки, раздувшись важно,
Множатся года и дни;
Без распашки и посева
Так вот и растя упорно,
Ближней фабрикой бумажной
Бредят, грузные, они.
Станет вдруг молва глухая
Всем тряпичникам известна, —
Смотришь, скопом сухопарым
Устремляются сюда:
Пыль клубя, возы с товаром
Тянутся в степи окрестной, —
Словно тучи, распухая,
Их чернеет череда.
В гости из большого мира
Приезжает днем счастливым
Коробейник: он с набором
Колец, брошек без числа.
Блещет на колечке дивом
Синий уголек сапфира,
И люба девичьим взорам
Брошка — медная пчела.
И обступят понемножку