Шрифт:
В лето будущее тут.
На ступенях и в сторонке,
Ложку ткнув за голенище,
Ожиданием измаян,
Разный кучится народ.
Этот мнет письмо в шапчонке,
Тот со скуки в рюмку свищет, —
Дверь корчмы когда ж хозяин,
Смилостивясь, отопрет?
В день субботнего гулянья
Куст сирени молит жарко:
«Парни, девушки, с собою
Прихватите и меня!»
И, почтя его желанье,
Гроздь за гроздью рвут гурьбою.
Тщетно злобствует корчмарка,
«Жуликов» в окне браня.
А в саду: черешни, дули,
Слива рядом с крутоскулым
Яблоком окраски алой, —
Что захочется, бери!
На поляне виден улей,
Схожий с деревушкой малой;
Пальцем ткни — и грозным гулом
Рой ответит изнутри.
Вишни, тонкие, как трости,
Сплошняком стоят обычно;
Словно индюки, красиво
Надуваются плоды.
Явятся в субботу гости —
И, радушной став на диво,
Их корчмарка самолично
Потчует на все лады.
11
День горит от зноя злого.
Небеса, как губка, сухи.
Щекоча их, в мутной сини
Тучка вялая ползет.
«Боже, как кусают мухи,
Сладу с ними никакого!
Сколько развелось их ныне!» —
Слышны стоны что ни год.
Отобедав, нужно малость
Подремать, — ведь нет спасенья
От свирепых мух, от жара, —
О, как в полдень он тяжел!
Трупом площадь распласталась,
Рты раскрыты, храп, сопенье...
И — на страже у товара —
Дружно вьется пара пчел.
Городишко впал в истому.
Пусты лавки — нет почина...
Мимо них снуют часами
Вихри пыльные одни.
Крамарь[15] поболтать к другому
Ходит; на ступеньки чинно
Сядут — и клюют носами
В жидкой и сухой тени.
Снится им умалишенный:
В полушубке нараспашку
Одиноко по майдану[16]
Он проходит вдалеке.
Знойным солнцем обожженный,
Он, как лист, жует рубашку,
Он шатается, как спьяну,
Стиснув камень в кулаке.
От мясной — он к бакалее:
Нюхает сухие кадки;
Задержавшись на пороге,
Из бутылки масло в рот
Льет, дрожа, как в лихорадке.
Крамарь — палкою в злодея,
Угодил он прямо в ноги —
Прочь спешит, хромая, тот.
Как велит обычай старый,
Торг в четверг идет горячий,
В понедельник в лавках бойко
Что ни есть распродают.
Так сменяются базары,
И, друг другу вновь удачи
Пожелав, густой настойкой