– Хочу сказать, что мне стоит как можно меньше высовываться. А там как получится.

– Может, они не пойдут на обострение.

– Может, - кивнул Доусон.
– Пока ничего не случилось.
– Он закрыл бутылку и сменил тему.
–

Как ты думаешь, что нам скажет мистер Тэннер? Во время нашего с ним разговора по

телефону он был немногословен. Даже про похороны не упомянул.

– Да, и со мной тоже. Мы с мамой как раз обсуждали это сегодня утром.

– Кстати, как твоя мама?

– Слегка расстроена, что вчера вечером ей пришлось пропустить свой бридж. II в качестве

компенсации заставила меня сегодня идти на ужин к ее подруге.

Доусон улыбнулся.

– Значит... ты свободна до ужина?

– А что ты надумал?

– Не знаю. Давай сначала послушаем мистера Тэннера. Кстати, нам, кажется, пора. Его офис

где-то в этом квартале.

Аманда закрыла свой стакан с кофе крышкой, и они пошли по тротуару, передвигаясь от

одного островка тени к другому.

– Помнишь, как ты в первый раз спросил разрешения купить мне мороженого?
– вспомнила

Аманда.

– Я помню, как я удивился, когда ты сказала «да». Проигнорировав последнее замечание, Аманда продолжила:

– Тогда ты отвел меня в аптеку, ту, где старый фонтан и длинный прилавок, и мы там ели

мороженое. В этой аптеке готовили самое лучшее мороженое из того, что я когда-либо

пробовала. Поверить не могу, что в итоге они снесли это здание.

– Когда, кстати, это произошлог

– Не знаю. Где-то лет шесть-семь назад. Однажды приехав сюда, я обнаружила, что этого

здания больше нет. Даже расстроилась. Я туда своих детей водила, когда они были крохами, им там всегда нравилось.

Доусон попытался представить ее с детьми в старой аптеке, но не мог нарисовать себе их лиц.

Интересно, думал он, на кого они похожи, на нее или на отца? Передался ли им ее

темперамент, ее щедрое сердце?

– Как ты думаешь, твоим детям понравилось бы в детстве здесь жить?
– спросил он.

– Думаю, да: город красивый, много пространства для развивающих, познавательных игр. Но, став постарше, они скорее всего сочли бы здешнюю жизнь слишком ограниченной.

– Так же, как ты?

– Да, - согласилась Аманда.
– Как я. Я просто рвалась поскорее уехать отсюда. Возможно, ты

помнишь, что я подавала заявление и в Нью-Йоркский университет, и в Бостонский колледж, лишь бы очутиться в настоящем большом городе.

– Ну как я мог забыть? Эти города тогда казались такими далекими, - проговорил Доусон.

– Да... мой отец учился в Дьюке, о котором мне постоянно рассказывал. Я выросла на

историях о Дьюке. По телевизору я смотрела баскетбольные матчи из Дьюка. Наверное, сами

небеса предначертали мне поступить в Университет Дьюка. В итоге мой выбор оказался

верным, там дают отличное образование, там я обрела много друзей и там я повзрослела.

Полагаю, мне вряд ли понравилось бы жить в Нью-Йорке или Бостоне. Потому что я в душе

осталась все той же девочкой из провинции. Люблю, видишь ли, засыпая, слушать сверчков.

– Тогда тебе обязательно понравилось бы в Луизиане. Это мировая столица жуков. Аманда, улыбнувшись, сделала глоток кофе.

– А помнишь, как мы катались вдоль берега моря, когда надвигался ураган «Диана»? Я тебя

еще умоляла двинуться ему навстречу, а ты пытался отговорить меня?

– Я тогда думал, что ты сошла с ума.

– Но ведь ты все равно меня послушал. Я так этого хотела. Мы с трудом выбрались из

машины, такой сильный дул ветер, и океан просто... бесновался. По воде до самого горизонта

бегали барашки, а ты стоял, молча сжимая меня в объятиях, уговаривая вернуться в машину.

– Я очень боялся за тебя.

– А тебе не приходилось попадать в подобный шторм во время работы на нефтяной вышке?

– Это бывает не так часто, как ты думаешь. Если мы оказываемся на расчетной траектории

шторма, нас, как правило, эвакуируют.

– Как правило? Доусон пожал плечами.

– Метеорологи иногда ошибаются. Меня как-то задело краем циклона. Очень, знаешь ли, неприятно. Чувствуешь свою ничтожность перед властью стихии. Когда вышка начинает