Шорох за спиной вывел Доусона из задумчивости и заставил подняться. Он тут же ее узнал, но от неожиданности не мог произнести ни слова.

– Вы здесь, - констатировала Мэрилин Боннер.
– У могилы моего мужа.

– Простите, - извинился Доусон, опустив глаза.
– Мне не следовало приходить.

– Но вы все равно пришли, - проговорила Мэрилин.
– И совсем недавно были тут.
– Доусон

ничего не ответил, и она кивком указала на цветы.
– Я после церкви всегда захожу сюда. В

прошлые выходные цветов не было, к тому же они совсем свежие, а значит, появились здесь

совсем недавно. Стало быть... в пятницу?

– Утром, - сглотнув комок в горле, выговорил Доусон. Мэрилин смотрела твердо и

решительно.

– Ведь вы какое-то время и раньше присылали сюда цветы? После того как вышли из

тюрьмы? Это вы были, да?

Доусон промолчал.

– Так я и думала, - вздохнула Мэрилин и шагнула к камню, оглядывая надпись. Пропуская ее, Доусон отступил в сторону.
– Дэвиду сюда многие приносили цветы. Но через пару лет его

стали забывать. Осталась только я. Только я приносила цветы. Но вот прошло четыре года

после его смерти, и рядом с моими цветами стали появляться еще чьи-то - правда,

нерегулярно, но достаточно часто, чтобы возбудить во мне любопытство. Мне было

непонятно, кто бы это мог быть. Я спрашивала родителей, друзей, однако никто не

признавался. Представьте себе, какое-то время я даже стала подумывать, не было ли у

Дэвида, случайно, при жизни другой женщины.
– Мэрилин со вздохом покачала головой.

– Только когда цветы перестали появляться, я сообразила, что это ваших рук дело. Мне было

известно, что вы вышли из тюрьмы досрочно, а потом где-то через год отсюда уехали. Все

эти ваши действия меня просто... вывели из себя.
– Мэрилин стояла скрестив руки, казалось, она пытается отгородиться от воспоминаний.
– И вот сегодня утром, снова увидев эти цветы, я поняла, что вы здесь. Я не знала точно, появитесь ли вы на кладбище сегодня... но вы

появились.

Доусон сунул руки в карманы. Ему вдруг страшно захотелось оказаться где-нибудь подальше

от этого места.

– Если вы так хотите, я больше не буду приходить сюда, - пробормотал он.
– Даю слово.

Мэрилин взглянула на него.

– Вам не кажется, что ваши посещения могилы Дэвида не совсем нормальны, учитывая, что

вы совершили? Учитывая, что мой муж здесь, а не со мной? Что он не видел, как выросли его

дети?

– Согласен с вами, - сказал Доусон.

– Конечно, это ненормально, - сказала Мэрилин.
– Ваша совесть до сих пор не дает вам покоя.

Ведь поэтому вы все эти годы присылали нам деньги?

Доусон хотел солгать, но не смог.

– Когда БЫ об этом узнали?
– спросил он.

– Тогда же, когда получила первый чек, - ответила Мэрилин.
– Всего пару недель до этого вы

останавливались возле моего дома, помните? Понять, что к чему, не составило труда.
– Она

помедлила в нерешительности.
– Вы хотели попросить прощения лично? Когда пришли к

моему крыльцу в тот день?

– Да.

– В тот день я не пустила вас на порог. II наговорила вам... всякого, многое из которого, наверное, не следовало говорить.

– Вы имели на то полное право.

Губы Мэрилин сложились в некое подобие улыбки.

– Вам было двадцать два. На крыльце я увидела взрослого мужчину. Но чем старше я

становлюсь, тем больше укрепляюсь во мнении, что люди не взрослеют по крайней мере лет

до тридцати. Мой сын старше, чем были вы в то время, но я до сих пор считаю его ребенком.

– Так у всех.

– Возможно, - чуть заметно пожав плечами, сказала Мэрилин и придвинулась к Доусону

поближе.
– Деньги, которые вы присылали, нам очень помогли, - проговорила она.
– Они нас

поддерживали на протяжении многих лет, но теперь мы больше не нуждаемся. Так что не

присылайте их больше.

– Я просто хотел...

– Я знаю, чего вы хотели, - перебила Мэрилин.
– Но даже все деньги мира не смогут вернуть

мне мужа, а моим детям отца, не смогут заглушить чувство утраты, поселившееся в моем

сердце после смерти Дэвида. II они не дадут детям отца, которого они не знали.

– Понимаю.

– II потом, никакими деньгами прощение не купишь. Доусон сник.