Предупреждён – значит вооружён. Большим уроком для тамплиеров, подтвердившим эту истину, был конфликт Филиппа с Папой Римским – Бонифацием VIII. Хорошо спланированная провокация против понтифика приготовила почву для грядущего наступления по всем направлениям на феодальную независимость провинций, на неподчинение церкви королевской судебной власти. Контроль над рыцарскими орденами, самостоятельными и грозными воинами-монахами, противопоставляющими себя воле монарха, была, очевидно, самой заветной мечтой королевских советников.

Жак де Моле не раз с гневом вспоминал, какими методами была организована травля папы, оказывавшего значительную поддержку и покровительство тамплиерам.

В арсенале советников Филиппа было всё. И подложные, дискредитировавшие политику Святого престола указы Понтифика, и клевета о незаконности получения Бонифацием папской тиары, и обвинение папы в чернокнижии и еретичестве.

Летом 1303 года верный королю канцлер Ногаре, этот безбожник и фальшивомонетчик, подкупив охрану Наместника Бога на земле, ворвался в его резиденцию в Ананьи и арестовал старика. Несчастного узника осыпали угрозами и оскорблениями, требовали оставить Святой престол. Ногаре пытался даже заковать папу в цепи и отправить на уже собранный Филиппом IV Церковный собор в Лионе для вынесения приговора и отлучения от церкви. После перенесённого нервного срыва и унижений Бонифаций загадочным образом тихо скончался. Хозяином Святого престола стал гасконец – ставленник короля архиепископ Бордосский - Бертран дю Гота под именем Климента V.

Опыта решения своих финансовых затруднений Филиппу тоже было не занимать. Всё началось с ареста банкиров-ломбардцев, одолживших королю двести тысяч ливров, и имело продолжение при арестах, изъятиях имущества в казну и изгнании из Франции ростовщиков-евреев. Несмотря на осуждение действий короля большинством монархов Европы и протестами известных ростовщических домов, дело было сделано. Содержимое сокровищниц этих несчастных перешло в собственность Его величества.

«И что, теперь на очереди мы – нищие рыцари Храма?» – думал Жак де Моле, сопровождая посетителей в свой кабинет.

В инструкциях, отправленных братьям во все без исключения командорства, были расписаны все действия тамплиеров при самом худшем варианте развития событий.

Сам Великий Магистр следовал своему же плану. Король в последние годы приобрёл слишком много власти, а бодаться телёнку с дубом – пустое и опасное занятие. Мобилизовать стареющее, утратившее идеалы, уставшее от натиска времени рыцарство уже не представлялось возможным. Орден, как считал Магистр, был защищён гораздо надёжнее – авторитетом и духовной властью Святого Престола.

Поэтому Жак де Моле спокойно и с достоинством перечитал бумагу, поданную ему судейскими.

« …Действуя по настоянию аббата доминиканского монастыря в Париже отца Гийома - инквизитора Франции, Я – божьей милостью Одиннадцатый Король Франции, король Наварры, граф Парижа и Шампани Филипп IV, с глубоким сожалением и прискорбием сообщаю Великому Магистру Ордена рыцарей Христа и Храма Соломона, что для ведения следствия, открытого против Вас Святой инквизицией, вынужден прибегнуть к арестам членов капитула, рыцарей, сержантов и шевалье ордена по обвинению их в еретичестве и чернокнижии…» - От этих строк повеяло таким холодом, что де Моле вздрогнул и передёрнул плечами.

«…Уважая к заслуги ордена, призываю Великого Магистра Жака де Моле, рыцарей, командиров прецепторий, сержантов, солдат, мужество и храбрость которых общеизвестна, не оказывать сопротивления представителям королевского суда во избежание применения необходимой и достаточной силы…»

Де Моле повернулся к сержанту, на чью долю выпала сегодня честь охранять Тампль, и, увидев его готовность не подчиниться указу короля, условным знаком - скрещёнными пальцами правой руки - дал понять, что отныне нужно следовать Инструкции.

Магистр ещё не верил, что можно вот так запросто арестовать рыцарей и шевалье ордена. Это не ростовщики-иудеи, которые всегда были изгоями во многих странах. Тех, предавших и оговоривших перед римлянами Иисуса, можно было гнать из Франции без суда и следствия. Можно также безнаказанно настроить чернь и устроить погромы в еврейских кварталах Парижа, Лиона, Шартра, Амьена. Можно было отнять товары, деньги, ценности ломбардцев в казну короля. Любой феодал, достаточно сильный, наглый, не боящийся представителей центральной власти, умел поправить свои финансовые дела за счёт ростовщиков. Так поступали крестоносцы в Палестине. Так же, сняв с одежд чёрные кресты, они поступали, вернувшись домой во Францию, Германию, Тироль и Англию.

Но, чтобы предъявить обвинения Ордену, имеющему сильное влияние не только на жизнь целых провинций и государств, но и обладающему достаточной экономической и военной мощью, нужны были публичные, открытые и справедливые слушанья в суде.

Жак де Моле не знал, что королём разосланы секретные приказы всем бальи и сенешалям провинций с предписанием проводить аресты в один и тот же час во всех известных королевским ревизорам командорствах, аббатствах, замках и крепостях на всей территории Франции, Фландрии, Италии. Он не знал, что французскому правосудию также даны недвусмысленные указания, как вести в судах дело тамплиеров.